Ту же идею «собирания» и почитания единого княжеского рода, не разобщенного религиозными или политическими противоречиями, можно увидеть и в прославлении братьев князя Ярослава Владимировича, князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, которые в годы княжения Ярослава начинают почитаться как первые русские святые. Согласно показаниям некоторых русских источников, именно с середины 40-х годов XI века у гробниц святых стали совершаться первые чудеса, рассказы о которых бережно записывались кириками вышгородского храма9.
Надо сказать, что церковь святого Власия, возе которой были погребены тела святых братьев, сгорела в неизвестном году по нерадению местного пономаря. «Пономарь той церкви, - рассказывает в «Чтении о святых» преподобный Нестор, - после заутрени омрачен был сном от вселукавого сатаны и, не посмотрев хорошенько в церкви, ушел к себе домой, забыв свечу горящую на высоком месте. И так понемногу загорелась от того церковь… И так думаю я, - продолжает Нестор, - что было то Божиим попущением - ибо та церковь худа была и обветшала древом, - чтобы иная церковь возведена была на том месте во имя святых и блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба». По совету митрополита Иоанна (имя которого в связи с княжением Ярослава упоминается только в памятниках «борисоглебского цикла») князь Ярослав поставил на месте сгоревшей церкви «клетку малу», или «храмину», то есть часовенку, куда и были на время перенесены гробницы обоих братьев.
Вскоре около их гробниц стали происходить различные чудеса, первое из которых отдельные списки анонимного «Сказания о чудесах» (служащего продолжением «Сказания о страсти святы мучеников Бориса и Глеба») датируют 1045 годом10: тогда исцелися «отрою», то есть слуга вышгородского «гранка» Миронега, имевший сую и скорченную ногу. Вслед за тем прозрел некий слепец. Миронег поведал о совершенных чудесах князю. «Князь же Ярослав, услышав о том, прославил Бога и святых мучеников и, призвав митрополита, рассказал ему с радостью о случившемся». Митрополит Иоанн (в тексте обоих памятников он именуется также «архиепископом») дал князю новый совет: построить церковь «прелепу и пречестну». Совет был принят, и вскоре князь сооруди «церковь великию, имеющую 5 верхов (глав. - А. К), и расписал ее всю, и украсил всею красотою». Преподобный Нестор сообщает ряд дополнительных подробностей: Ярослав «повелел древоделателям готовить дерево для возведения церкви, ибо время уже было зимнее… И когда настало лето, возвели церковь во имя святых блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба вокруг кетки (часовни. - А. К), в которой стояли рак святых». Впрочем, едва ли эта новая церковь уже тогда мога быть посвящена Борису и Глебу, еще не причтенным к лику святыХ; скорее, ее могли посвятить небесным покровителям святых братьев - святым Роману и Давиду11.
Митрополит, в присутствии князя Ярослава и в сопровождении всего священнического чина и народа (надо полагать, киевлян и вышгородцев), внес тела святых в новую церковь, которую и освятил; так было установлено празднование 24 июля: «В этот день убиен преображенный Борис, в этот же день и церковь освящена, и перенесены были святые». Тогда же, во время святой литургии, произошло новое чудо: некий хромец получил исцеление по молитвам святым - «И то чудо видели и сам благоверный князь Ярослав, и митрополит, и все люди».
По завершении литигии князь устроил обед, на который пригласи митрополита и пресвитеров - «И праздновали празнество, как подобает; и многое от имения раза [Ярослав] нищим, и сирым, и вдовицам». По свидетельству Нестора, «пир велик» продолжался до «осьмого дня»; перед возвращением в стольный град Ярослав повелел «властелину града» (то есть Миронегу) давать «от даней» на содержание церкви «десятую часть» - иными словами, возложил на государство заботы по обеспечению церкви всем необходимым12.