В сложившейся ситуации все зависело от того, кто первым из братьев сумеет завладеть освободившимся княжеским престолом. Согласно обычаю все они, как прирожденные князья, имели на это равные права. Привлекая к себе Бориса, Владимир в какой-то мере нарушал обычай. Но он так и не сумел довести дело до конца и, по-видимому, даже не оставил каких-либо письменных распоряжений на этот счет. С его смертью все его намерения установить определенный, зависящий от воли правящего князя порядок престолонаследия пошли прахом.
Судьба распорядилась так, что первым из сыновей Владимира - по крайней мере, из дееспособных сыновей - о смерти отца узнал именно пасынок Святополк. Как мы помним, он был заключен Владимиром под стражу в Вышгород - но как раз это обстоятельство удивительным образом помогло ему. Вышгород находился вблизи Киева, и именно туда в первую очередь поспешил кто-то из Находившихся подле Владимира слуг с тайным известием о смерти князя. Скорее всего, с самого начала в окружении Владимира имелись сторонники Святополка. По-видимому, туровский князь умел ладить с людьми, и не только вышгородские мужи горячо и преданно поддерживали его. На Руси всегда питали добрые чувства к людям, обиженным властью, и в конфликте Владимира и Святополка многие в тайне держали сторону опального княжича.
Сам же Святополк, наверное, ни на минуту не забывал о своем родном отце - законном киевском князе Ярополке, свергнутом и злодейски убитом Владимиром. В его глазах Киев принадлежал ему на правах отчины, как владение Ярополка, завещанное его отцу еще великим Святославом. Остальные Владимировичи вообще не имели на него прав.
Смерть Владимира немедленно освобождала Святополка из заточения и вновь превращала в полноправного князя. Наверное, за время своего пребывания под стражей он успел не только завязать приятельские отношения с вышгородцами и киевлянами, но и досконально продумать свои дальнейшие действия. Как никто другой, он оказался готов к предстоящей схватке за власть. В политике так бывает сплошь и рядом: именно проигравший, казалось бы, потерявший все шансы на успех оказывается в более выигрышном положении, нежели тот, ко изначально почивает на лаврах победителя. Впрочем, сказанное относится лишь к людям сильным и по-настоящему целеустремленным. Святополк, очевидно, принадлежал к и числу. Во всяком случае, получив долгожданное известие, он немедля вскочил на коня и, вероятно, уже к исходу того же дня достиг стольного Киева1.
Здесь, кажется, еще никто не знал о смерти Владимира. Это также оказалось на руку Святополку, ибо давало ему выигрыш во времени и в выборе средств для достижения желанной цели - полной и безоговорочной власти. Потому-то и сделано все было тихо, можно сказать, тайно. «Умер же [Владимир] на Берестовом, и потаили [смерть] его, потому что был Святополк в Киеве: ночью же, разобрав помост между двумя клетями, обернули его в ковер и спустили на веревках на землю; возложили на сани, повези и поставили в церковь Святой Богородицы, которую он сам создал»2. Так описывает киевский летописец похороны князя Владимира, совершенные в соответствии со старым славянским языческим обрядом.
В Киеве же был совершен другой, христианский обряд прощания с умершим. С плачем и пением подобающих песнопений и при скоплении множества людей киевские священники вложили тело Владимира в мраморный саркофаг, вывезенный самим князем из завоеванной им Корсуни. Владимир обрел последний приют в построенной им Десятинной церкви, рядом со своей женой Анной.
Так Святополк утвердился в Киеве. Киевляне приняли его на княжение, кажется, искренне отдавая ему предпочтение перед другими претендентами на великокняжеский престол. Впрочем, новый правитель немедленно постарался подкрепить расположение горожан щедрыми подарками. «Святополк же сел в Киеве по отце своем; и созвал киевлян, и начал раздавать им имение (имущество. - А. К.)…» - свидетельствует летописец; и затем еще раз, чуть ниже: «Святополк же окаянный начал княжить в Киеве и, созвав людей, начал раздавать одним корзны (одежды. - А. К), а другим кунами (деньгами. - А. К), и раздал множество»3. Правда, автор летописи особо оговаривает, что киевляне, хотя и приняли подношения Святополка, сердцами оставались не с ним, но с Борисом, с которым ушли в поход против печенегов их братья - киевское войско. Но эта оговорка, по-видимому, навеяна последующей историей Святополка Окаянного. На самом деле, как мы увидим, ни дружина, ни киевляне так и не подержат Бориса и останутся - по крайней мере, на первых порах - верны Святополку.