Важнее для нас другое свидетельство летописца, а именно двукратное указание на то, что Святополк «созывал» киевлян, то есть, надо полагать, собирал их на вече. Надо сказать, что при Владимире вече собиралось в Киеве и других княжеских городах только в исключительных случаях: мы можем вспомнить в этой связи лишь драматические события осады печенегами Киева весной 969 года и Белгорода в 997 году - оба раза без всякого участия и даже вопреки воле князя. Владимир предпочитал решать вопросы со своими боярами и особо приглашенными им «старцами градскими». Святополк же, по-видимому, собирал всех киевских «мужей» - то есть в какой-то степени шел вразрез с прежней политикой Владимира. В этом отнюдь не было проявления какого-то свойственного ему демократизма, как может показаться на первый взгляд; скорее, он подчеркнуто проявлял верность традиции, обычаю. Как мы знаем из последующей истории древней Руси, признание князя вечем неизбежно сопровождалось заключением особого «ряда», соглашения между князем и горожанами4. Наверное, заключение такого «ряда» также способствовало поддержке Святополка со стороны киевлян.
О том, что происходило дальше, мы знаем в основном из трех Сохранившихся древнерусских источников - летописного рассказа об убиении Святополком Окаянным князей-мучеников Бориса и Глеба (статья 1015 года), «Сказания о святых», принадлежащего перу неизвестного автора (эти два памятника в основном совпадают друг с другом) и «Чтения о Борисе и Глебе» преподобного Нестора (рассказ которого отличается во многих существенных деталях)5. Взаимоотношение всех трех источников, и взаимное влияние друг на друга и время составления остаются до сих пор не выясненными6. В свою очередь, эта неясность мешает нам представить более или менее достоверную картину происходивших событий, тем более что иностранные источники, описывающие ход русской смуты 1015-1018 годов, почти ничего не знают как раз о ее первом, начальном этапе.
В целом, события можно представить следующим образом. Придя к власти, Святополк предпринял целый ряд шагов, которые должны были упрочить его положение на столь легко доставшемся ему киевском престоле. Вероятно, сразу же он отправил посланцев к польскому князю Болеславу, спеша известить его о смерти Владимира. В то время Болеслав был занят исключительно германскими делами (в мае 1015 года началась его третья по счету война с германским императором Генрихом 11) и потому не мог оказать Святополку военную помощь. Но на моральную поддержку и на надежный тыл на своих западных границах Святополк вполне мог рассчитывать. Кроме того, Болеслав имел более или менее прочные связи с печенегами - постоянными недругами Руси. Мы не знаем, предполагал ли Святополк с самого начала задействовать печенегов в своей борьбе с братьями. Возможно, что и нет. Но он мог использовать влияние польского князя на кочевников хотя бы для того, чтобы на время избавить Киев от печенежской угрозы. И действительно: обычного нашествия печенегов на Русь, как это всегда бывало при смене правителей Киевского государства, на сей раз не произошло.
Главной же проблемой для Святополка становилась проблема внутриполитическая. Он не мог не понимать, что его ждала неизбежная и кровавая борьба за власть (пожалуй, даже в том случае, если бы он добровольно уступил Киев кому-либо из братьев). И Святополк, пользуясь благоприятно сложившейся для него ситуацией, решил опередить своих противников и нанести удар первым - удар внезапный, безжалостный и точный.
Как можно догадываться, основную опасность для него представляли Ярослав и Борис. Оба располагали значительными военными силами - то есть как раз тем, чего пока не доставало самому Святополку. Напомним, что Ярослав до времени пребывал в полном неведении относительно того, что происходило в Киеве. Святополку следовало воспользоваться этим и прежде всего не допустить объединения его с Борисом или другими братьями. Как следует из источников, он попытался и дальше сохранить в тайне отцовскую смерть, на время ограничив или вовсе запретив выезд из Киева7 Но если в отношении Ярослава эта мера могла сработать, то Борис находился слишком близко к месту событий и неизбежно должен был узнать о случившемся.