Легенда о Болеславове мече получила развитие у более поздних польских хронистов. «Говорят, что ангел вручил ему (Болеславу Великому. - А. К.) меч, которым он с помощью Бога побеждал своих противников, - рассказывается в так называемой «Великопольской хронике» (XIII-XIV века). - Этот меч и до сих пор находится в хранилище краковской церкви, и польские короли, направясь на войну, всегда брали его с собой и с ним обычно одерживали триумфальные победы над врагами… Меч короля Болеслава… получил название "щербец", так как он, Болеслав, придя на Русь по внушению ангела, первый ударил им в Золотые ворота, запиравшие город Киев на Руси, и при этом меч получил небольшое повреждение…» 66
Этот Болеславов меч стал одной из главных святынь Польши; именно им короновались позднейшие польские короли. По словам польского историка конца XVIII века Тадеуша Чацкого, меч был подарен Болеславу Храброму императором Отоном III, о чем свидетельствовала имевшаяся на нем надпись67. Он действительно имел выбоину («щербину»), но не по лезвию, а по середине клинка, в его верхней части. Надо полагать, что именно существование этого «Выщербленного» меча и привело к возникновению легенды о зарубке, сделанной одним из Болеславов на киевских Золотых воротах.
А вот о насилии, учиненном на Предславой, польский хронист знал определенно. В руки Болеслава попала вся женская часть семьи Ярослава: его «мачеха» (вероятно, последняя, не известная русским источникам супруга князя Владимира Святославича), жена, а также девять его сестер. «На одной из них, которой он и раньше добивался (то есть на Предславе. - А. К.), беззаконно, забыв о своей супруге, женился старый распутник Болеслав», - свидетельствует Титмар. Русский летописец высказывается на этот счет более определенно: «Болеслав положил себе на ложе Пределаву, дщерь Владимирову, сестру Ярославлю» (свидетельство Софийской Первой летописи).
Подобно многим другим великим людям, Болеслав, очевидно, отличался злопамятством и мстительностью. Обесчестив ни в чем не повинную княжу, он утешил не столько свою похоть, сколько тщеславие. Это было надругательство над всем Ярославовым домом, над всем княжеским семейством. (Так что Галл Аноним, по-видимому, верно передал смысл поступка Болеслава.) Несчастная Предслава во многом повторила горькую участь своей матери - ведь некогда и Рогнеда была так же обесчещена Владимиром за свой отказ выйти за него замуж. Впрочем, Владимир поступил еще более жестоко: он наругался над кой на глазах ее отца и матери, а затем убил обоих родителей. Но Рогнеда стала-таки женой своего мучителя, пусть и таким страшным образом, но восстановив свой социальный статус. Предславе же была уготована судьба бесправной пленницы и наложницы: покинув Киев, Болеслав захватил ее с собой в качестве военной добычи. По всей вероятности, Предслава и скончалась в Польше.
Надо сказать, что киевская княжна оказалась далеко не единственным трофеем польского князя. Киев поразил поляков и немцев роскошью и великолепием. Уже тогда он славился собранными в нем богатствами, а также количеством жителей и церквей. (Титмар Мерзебугский, со слов своих информаторов-саксонцев, сообщает, что в городе насчитывалось «более четырехсот церквей и восемь рынков, народу же неведомое множество».) Таких городов Западная Европа, кажется, еще не знала. Поляки и повели себя сообразно с господствовавшими тогда представлениями о праве
победителей на захваченную ими добычу. Киев подвергся жесточайшему разграблению, причем в первую очередь пострадали киевские храмы.
Уже в первый день пребывания Болеслава в городе, рассказывает Титмар, во время богослужения в Софийской церкви 14 августа, польскому князю «были показаны немыслимые сокровища, большую часть которых он раздал своим иноземным сторонникам (то есть немцам, венграм и печенегам. - А. К), а кое-что отправил на родину». Многие из этих сокровищ были в свое время вывезены Владимиром из завоеванной им Корсуни; имелись здесь и дары правителей других стран, в том числе из Константинополя и Рима. Галл Аноним сообщает, что Болеслав провел в Киеве десять месяцев (явное преувеличение) и в течение всего этого времени «Непрерывно пересылал отдал деньги в Польшу». Еще более удручающую картину погрома рисует позднейший киевский автор: захватив Киев, Болеслав отдал его «На л (то есть на разграбление. - А. К.) воинству» и «как дамы пасполитые (то есть принадлежащие простолюдинам. - А. К.), так и церкви, и все скарбы, золото, серебро, перла (жемчуга. - А. К) и иные какие циоты (киоты. - А. К) побрал и с веикии лупы вернулся до Польши»68.