что последовало за этим? Какие шаги сумел предпринять Ярослав за время своего пребывания в Новгороде? Каким образом ему удалось в конечном итоге одолеть Святополка?
Положение Ярослава казалось отчаянным. Коалиция, созданная им накануне войны, распалась. Киевляне не могли не чувствовать себя брошенными их новым князем и, как мы видели, поспешили признать Святополка. В Киеве же оказались часть скандинавского наемного войска и какие-то «бояре Ярославли», захваченные в плен Болеславом. Унизительность положения Ярослава подчеркивало и то обстоятельство, что в руках у Болеслава находились его жена, а также мачеха и сестры. Наконец, сразу же по приезде в Новгород Ярослав успел рассориться и с новгородцами. Но именно эта нечаянная ссора и оказалась спасительной для него.
«Ярослав же прибежал к Новгороду и хотел бежать за море, - рассказывается в «Повести временных лет», - и посадник Константин сын Добрынин с новгородцами рассекли ладьи Ярославовы, так говоря: "Хотим и еще биться с Болеславом и со Святополком". Начали скот (деньги. - А. К) собирать: от мужа по 4 куны, а от старост по 10 гривен, а от бояр по 18 гривен. И привели варягов, и отдали им скот, и собрал Ярослав воев многих»83.
Итак, желание Ярослава бежать «за море» (надо полагать, в скандинавские земли) вызвало не просто недовольство, но настоящий мятеж новгородцев, возглавленный посадником Константином. Сцена, изображенная летописцем, поражает своей живостью и зримо предстает перед нами. Посадник Константин и новгородцы с топорами в руках разрубают княжеские ладьи, не выпуская князя из города. Если верить летописному повествованию, то и в дальнейшем князь как будто не принимает никакого участия в событиях. Новгородцы сами собирают деньги - причем упоминаются какие-то умопомрачительные суммы: 10, 18 или, тем более, 80 гривен (так в отдельных списках) - это чуть ли не килограммы серебра, целое состояние. (Полагают, что северная гривна равнялась приблизительно 60 граммам серебра.) Причем социальная верхушка Новгорода взвалила на свои плечи основную тяжесть расходов по найму заморской дружины: по подсчетам исследователей, взнос старост в 125 раз, а взнос бояр в 225 раз превышал взнос рядовых новгородцев84. Нужны были какие-то исключительные причины для того, чтобы подвигнуть людей на такие, несомненно, разорительные для многих расходы.
Причиной могло стать лишь крайнее нежелание новгородцев признавать власть киевского князя. Бегство Ярослава за море развязывало руки Святополку, позволяло киевлянам (тем более в союзе с поляками) двинуться на Новгород. Так, во всяком случае, должно было казаться самим новгородцам. Вспомним, что именно бегство «за море» Владимира за сорок лет до описываемых событий привело к немедленному появлению в Новгороде наместников его брата Ярополка, настоящего отца Святополка. Ненависть, существовавши в те времена между новгородцами и киевлянами, не могла не наложить свой отпечаток на поведение поданных Ярослава, тем более что они наверняка испытывали горечь и разочарование от осознания того, что жертвы, понесенные ими прежде, оказались напрасными. Наконец, новгородцы моги надеяться и на то, чтобы сторицей возвратить себе потраченные деньги в случае успеха. Унижение Ярослава давало им хорошую возможность продиктовать новые условия соглашения своему князю. У нас есть основания полагать, что новгородцы заключили новый договор с Ярославом, по которому князь обязывался с лихвой возместить горожанам все издержки и предоставить городу какие-то небывалые прежде льготы и привилегии.
Но была ли в действительности роль Ярослава настолько пассивной, какой изображает ее летописец? Неужели и вправду он безропотно дожидался решения своей участи, полностью подчинившись воле новгородского веча? Разумеется, нет. Имеющиеся в нашем распоряжении иностранные источники позволяют утверждать э со всей определенностью.
Месяцы, проведенные Ярославом в Новгороде после бугского разгрома, стали во многом переломными в его жизни. Он быстро сумел взять себя в руки и извлек надлежащие уроки из случившегося. Ярославу пришлось подчиниться воле горожан, которые по существу спасли ему престол, ибо предоставили деньги, столь необходимые для найма войска. Но и его собственные решительность, и изворотливость, а не одно только новгородское серебро, обеспечили ему спасение и поддержку наемников-варягов. Впрочем, обо всем по порядку.
Титмар Мерзебугский рассказывает в своей «Хронике» о том, что Болеслав отправил к Ярославу в качестве посла «архиепископа» Киева с просьбой вернуть его (Болеслава) дочь, находившуюся в руках новгородского князя, обещая, в свою очередь, выдать Ярославу его жену, мачеху и сестер85. Судя по тому, что сестры Ярослава, в том числе и любимая им Предслава, оказались в Польше86, переговоры не увенчались успехом87.