Известно, что в центральной Польше обнаружены следы более или менее длительного пребывания русских дружинников - вероятнее всего, сторонников изгнанного из Киева князя Святополка. Речь идет о захоронениях в Лютомерске, под Лодзью, которые приблизительно датируются первой четвертью XI векаll3. По-видимому, нельзя исключать того, что и Святополк какое-то время мог пребывать в вынужденном изгнании в Польше. Следовательно, указанная в летописи дата его смерти (1019 год) может считаться лишь условной 114.
Битва на Альте, которой завершается летописный рассказ о событиях русской смуты 101 5-1019 годов, во многом стала поворотным событием русской истории XI века. Она не только знаменовала окончательную победу Ярослава в братоубийственной войне, не только привела его на «златой» киевский престол, на котором ему суждено будет пребывать в течение последующих тридцати пяти лет, но и стала одной из самых ярких побед Руси в ее более чем двухвековой войне с печенегами.
В самом деле, на протяжении предшествующих десятилетий русские, как правило, терпели унизительные поражения в борьбе с этим жестоким и сильным врагом. Так было и при князе Владимире (особенно в 90-е годы Х века), так было и после его смерти, когда печенеги активно вмешались в междоусобную войну между его сыновьями. И вот теперь настало время для ответного удара.
Впрочем, сам Ярослав едва ли думал об этом. Он воевал за власть над Русью и в своей борьбе с не меньшей охотой, чем его противник, пользовался помощью иноземных войск. Но объективно победа возглавляемой им русско-скандинавской дружины в братоубийственной войне означала победу Руси над ее извечным и наиболее опасным на тот момент противником.
Глава шестая
ПРОДОЛНИЕ ВОЙНЫ. НОВГОРОД
На рис. - пенс короля Кнута Великого, отчеканенный в Лондоне. Оборотная сторона. Из новгородского клада второй четверти XI века.
После своего уверения в Киеве Ярослав, по-видимому, распустил большую часть своего войска. Новгородцы отправились домой; если верить летописи, князь щедро наградил их деньгами и дал им «Правду и устав» - то есть подтвердил особой грамотой установления «Русской Правды». Тогда же (если не раньше) Ярослава покинула и часть варягов. «Прядь об Эймунде» привычно объясняет их уход скупостью русского князя и его отказом выполнить взятые на себя обязательства: «Прошли лето и зима, ничего не случилось, и опять не выплачивалось жалованье»1. Вероятно, Ярослав полагал, что уже не нуждается в услугах Эймунда и его людей, а может быть, не хотел портить отношения с киевлянами, обременяя их пребыванием в городе буйных и вечно недовольных наемников-скандинавов. Новый киевский князь, несомненно, умел при случае пренебречь обычаем, общепринятыми нормами поведения - особенно если это было выгодно ему или могло принести пользу его державе.
В конце концов норвежцы во главе с Эймуном окажутся у племянника и будущего противника Ярослава полоцкого князя Брячисава Изяславича. С Ярославом же осталась шведская дружина во главе с родичем Ингигерд Рёгнваьом Ульвесоном, который, напомним, появился на Руси летом 1019 года. Но если Ярослав полагал, что с его победой над Святополком борьба за власть над Русской землей завершилась, то он ошибался. Распри среди оставшегося в живых потомства Владимира Святого все еще не были преодолены, а значит, сохранялась благоприятная почва для новых кровопролитных междоусобных войн, и князю Ярославу предстояло очень скоро убедиться в этом. Удивительно, но прежде всего угрозу таил для него Новгород - тот самый город, который служил ему главной базой в его войне за Киев.
Так уж случилось, что на протяжении большей части своей жизни, по крайней мере с того времени, когда в источниках появляются первые достоверные сведения о нем, Ярославу приходилось в полном смысле слова разрываться между Киевом и Новгородом. Его жизнь в равной мере принадлежит двум этим городам. Будучи новгородским князем, он вступил в борьбу за Киев; оказавшись же на киевском престоле - особенно на первых порах, - постоянно возвращался в Новгород и проводил там едва ли не больше времени, нежели в Киеве: то вмешиваясь в ход собственно новгородских дел, то черпая на севере силы для того, чтобы вести войну на юге. И наиболее сложные и запутанные проблемы, возникшие перед ним вскоре после его окончательного утверждения в Киеве, исходили именно отсюда.