В войско Брячислава, как и в войско Ярослава, помимо славян, входили наемники-скандинавы18. Князь всемерно заботился о своей дружине и не жалел для нее средств. (Скандинавская сага противопоставляет его в этом отношении скупому и прижимистому Ярославу.) Но вместе с тем Брячислав, похоже, не тратил серебро безоглядно; более того, именно в связи с ним «Прядь об Эймунде» приводит уникальное известие об условиях выплаты денег наемникам в Полоцке. Когда наемники-скандинавы попросились на службу к полоцкому князю, рассказывается в саге, «конунг Вартиав» обратился к ним с такими словами: «Дайте мне срок посоветоваться с моими мужами, потому что они дают деньги, хотя выплачиваю их я». И только после созыва «Тинга» (вероятного аналога древнерусского веча) князь соглашается заключить договор с варягами19. Трудно сказать, в какой степени э сообщение отражает реалии древнерусской жизни. Но, по-видимому, определенное своеобразие во взаимоотношениях между князем, его дружиной и вечем в Полоцке (по сравнению с Новгородом или Киевом) действительно имелось. «Прядь об Эймуне» свидетельствует также о том, что Брячислав пользовался любовью своих поданных: «Это был конунг, которого любили как нельзя больше». Права, согласно тому же источнику, Брячислав был «Не так находчив, как Ярицлейв»20. (Впрочем, обе эти характеристик полоцкого князя могу иметь чисто литературное происхождение.)
Очень хорошо укреплен был главный город Брячислава - Полоцк, перенесенный в конце Х - начале XI века на новое, более удобное место - в устье реки Полоты, при впадении ее в Западную Двину. Легендарная скандинавская Сага о Тидреке Бернском, действие которой разворачивается в
«Город этот так укреплен, что они (враги. - А. К) едва ли том числе и на Руси, так описывает полоцкие укрепления: знают, как им удастся взять его; была там крепкая каменная стена, большие башни и широкие и глубокие рвы, а в городе было великое войско для его защиты»21. И хотя это описание едва ли имеет в виду реальный Полоцк (ибо представляет собой стандартное описание укрепленного европейского города вообще)22, все же тот факт, что отнесено оно именно к Полоцку, говорит о многом. Скандинавы прекрасно знали этот город и считали его, наряду с «Хольмгардом» (Новгородом) и «Кэнугардом» (Киевом), одним из трех главных центров Руси.
И это было действительно так. На протяжении полутора веков (по крайней мере до того, как великий князь Мстислав Владимирович в конце 20-х годов XII века разгромил
Полоцк и выслал полоцких князей в Византию) правители Полоцка претендовали на одну из главенствующих ролей в Древнерусском государстве. По мнению исследователей, еще при князе Брячиславе в Полоцке была сооружена церковь Пресвятой Богородицы (так называемая «Богородица Старая»)23. Позднее, уже после смерти Брячислава, в 4060-е годы XI века, в Полоцком детинце был возведен знаменитый храм Святой Софии - третий Софийский собор в Киевской Руси после киевского и новгородского. Посвящения обоих полоцких храмов кажутся отнюдь не случайными: Полоцк явно претендовал не только на политическое, но и на духовное равенство с Киевом и Новгородом.
Но, как и в других областях древней Руси, показное благочестие уживалось у правителей Полоцка с привержденностью к прежним языческим обычаям. Известно, например, что при дворе Брячислава открыто действовали языческие жрецы - волхвы: сын Брячислава Всеслав, по словам летописца, рожден был «От волхвования»; волхвы увидели особый знак в том, что ребенок родился, что называется, «В рубашке»; плаценту, приросшую у него к голове, Всеслав впоследствии носил при себе до конца жизни. «Сего ради немилостив есть на кровопролитье», - комментирует рассказ об этом киевский летописец24.
Впрочем, особой воинственностью, по-видимому, отличались все полоцкие князья. «… Взимают меч Рогволожьи внуки против Ярославлих внуков», - писал о них автор Лаврентьевской летописи в статье 1128 года, рассказывающей о преставлении внука Брячислава, полоцкого князя Бориса Всеславича25. И начало этому кровавому противостоянию было положено именно Брячиславом. Полоцкий князь вел войны не только с дядей, но и со своими беспокойными западными соседями - литовскими и латгальскими (латышскими) племенами.
Имя князя Брячислава сохранилось, между прочим, в названии одного из городов Полоцкого княжества - Браслава. (Это название, очевидно, восходит к первоначальному Брячисавль - «город Брячислава».) Находившийся на северо-западной окраине Полоцкой земли, у границ с Литвой, на неприступной возвышенности между озерами Дривято и Новято, Браслав не известен русским летописям. Однако средневековые литовские (точнее, западнорусские) и польские хроники упоминают его в качестве форпоста Полоцкого княжества и одного из объектов литовской агрессии уже под 1065 годом26. Как полагают археологи, город возник в начале XI века на месте сожженного латгальского поселка27.