— А говорят, история с Федором — вымысел, — сказала я, глуша аппетит.
— Ну что ж, может быть. Теперь свидетелей нет, толкуют по-разному, — суховато и даже неприязненно откликнулся спутник.
Зачем невзначай я опять затронула эту тему? Видно, чем-то обижен был этот пожилой человек.
И вот, наконец, с Поклонной горы открылось озеро — огромная чаша, наполненная водами истаявшего здесь ледника.
Стоя тут, Александр Островский по пути в свое Щелыково смотрел очарованный на озеро, сравнивал его, взъерошенное ветром, со вспаханным полем, безбрежным и синим. О переславцах сказал, что народ они красивый и рослый, умный и обаятельный, вольный умом и откровенный — душа нараспашку.
На берегу Плещеева озера, у холмов, увенчанных древними монастырями, раскинулся город сложной судьбы — Переславль-Залесский, родина Александра Невского.
Дорога вливается в город, и он встречает путника рядами деревянных домов старинной архитектуры. Сады, палисадники, огороженные штакетником. Кое-где на трубах кованые узорчатые дымники. Известен один из переславских мастеров Чупрасов, потомок древней династии художников-кровельщиков.
Высятся над кронами деревьев луковки храмов. Длинная, рассекающая город улица, как и прежде, остается важнейшей транспортной магистралью, и жить на ней, вероятно, не очень спокойно. Ближе к центру города трехоконные домики перемежаются с каменными постройками, которые начали возводить в XVIII веке, — их с Поклонной горы не видно, но зато вдали, почти у самого горизонта, размытые сизоватой дымкой, проглядываются корпуса шестого микрорайона. Это, пожалуй, и не район, тем более уж не «микро», а новый город, который деликатно отступил от древнего центра. А вырос он рядом с крупнейшим в Переславле-Залесском предприятием, которое переславцы называют просто химзаводом. Многие из них мечтают получить квартиру или вступить в жилкооператив в том микрорайоне, потому что многоэтажные эти дома снабжены удобствами, отвечающими современному образу жизни.
Все же сколько настроили за каких-нибудь десять-пятнадцать лет! Мы смотрели на дальнюю окраину Переславля, туда, где теснились многоэтажные здания и пластались по горизонту дымы из труб.
— Эдак расширился химзавод, — заметил «гость». — Два-три года не побываешь, и сразу в глаза бросается новое. Вы-то небось не замечаете, — он обратился к другу.
— И мы замечаем, — сказал переславец. — И новые здания, и новых людей. Сколько туристов едет, и наших и зарубежных. Мы ведь звено Золотого кольца. Нам есть чем гордиться — и прошлым и настоящим. Известно ли вам, к примеру, — он обратился ко мне, — что фильм «Чапаев», шедший, наверное, на всех экранах мира, отснят на нашей, переславской пленке? Фабрика — первенец пятилетки — сегодня переросла в химзавод. Делают фотобумагу — в год миллионы квадратных метров, различных видов и только высшего качества. Там внедрена система, которая этим качеством управляет. — Он начал было объяснять устройство системы, однако, заметив, что товарищ не слушает, сказал, повернувшись ко мне, что завод еще выпускает магнитную пленку для бытовой звукозаписи. И тоже высокого качества по всем показателям. — Так что, видите, и нынче нам есть чем гордиться.
Машина тем временем скатилась с горы. Налево от шоссе ответвилась асфальтовая дорога, она ведет к селу Веськово, к музею «Ботик», где сохраняется первенец военного русского флота. Мы — мимо нее, и вот уже автостанция, закончен маршрут. Водитель получил со всех за проезд, выдав товарищам портфели и сумки с продуктами, захлопнул багажник, старушка подхватила свой узелок. Я слышу, как она попросила робко:
— Сынок, а не довезешь ли до Берендеева?
Но он торопится, его ждет очередь — ехать в Загорск.
— Ты, бабушка, к диспетчеру обратись, вон там, в окошке. Он скажет, когда автобус пойдет.
В окошке диспетчерской никого. Кто там сегодня дежурит? Знаю Вахромееву Галю. Она всегда подскажет, поможет и кажется мне примером добра в диспетчерской службе, столь важной для пассажиров автомобильных дорог.
Иду к диспетчеру вместе с бабусей и узнаю, что ее автобус пойдет через час. Беру ей билет и, присев вместе с ней на скамеечку у вокзала, начинаю расспрашивать о сказочном крае, куда дорога идет мимо кладбища валунов, прилежно обкатанных ледником и почитаемых некогда жителями-язычниками, как почитали они и «Синий камень», лежащий нынче на северном берегу Плещеева озера.
Тот гигантский валун, серо-синий во время дождя, жившие в этих краях язычники племени меря тоже считали своим божеством, к тому же и наделенным чудодейственной силой. Стоило отколоть кусочек, растереть и проглотить или носить амулетом, как сила камня переходила к тому, кто в это свято и фанатически верил.