– Не вижу ничего смешного. Жолкевский еще два дня назад хотел пойти на приступ, но…
– И что «но»?
– Утром, перед самым началом штурма, он обнаружил своего коня с вырванным горлом. Понимаете. С вырванным…
– Только без истерики, прошу вас, пан Друджи. Уж вам-то, побывавшему в самой пасти дьявола, верить в нечисть. Мародеры ведь есть не только среди рода человеческого, но и среди зверья, которое безумеет от вида крови и порохового грохота. Наверняка это просто стаи одичавших собак или обнаглевшие волки. Все ищут поживы.
– Я бы охотно с этим согласился, если бы не некоторые странности. Понимаете, тот, кто убивает наших лошадей, не нуждается в пище.
– То есть?
– Ну так. Он или оно не ест их, понимаете?
– Вы хотите сказать, что мы имеем дело с тупым убийцей?
– Именно это я и хочу сказать.
На какое-то время воцарилась мертвая тишина, натянутая, словно воловья струна.
Было слышно, как в светильнике, потрескивая, тает масло. Один из гайдуков не выдержал и шумно сглотнул.
– Скоро он снова завоет, – обронил Сосновский.
– Если завоет, я так полагаю, значит, это, скорее всего, волк.
– Во всяком случае, существо очень напоминает волка.
– Вы что, видели его? – Канцлер подошел к собеседнику, пытаясь заглянуть тому в глаза. Сапега явно засомневался в душевном здоровье своего разведчика.
– Да, белый. Точнее, похож на белого волка. Только большой, если не сказать огромный.
– Вы пробовали его схватить?
– Я стрелял. Но тщетно.
– Это дело егерей, а не ваше, дорогой пан Сосновский. Завтра я поручу изловить эту сущность. И поверьте, я на ваших глазах, кто бы он ни был, сдеру с него кожу и зажарю на углях. Да-да, на углях. А вы на это будете смотреть.
– Я с удовольствием поверил бы вам, пан канцлер. Но я сам егерь, сын егеря, внук егеря. До седьмого колена вниз у меня в роду егеря. Я, как мне казалось, знаю о звере все. Но… но… – Сосновский вздрогнул и посмотрел куда-то в сторону.
– Вы оттуда слышали вой? – Сапега посмотрел по линии взгляда собеседника.
– Да.
– Хорошо. Сейчас я дам задание, и в ту сторону выедут люди. А вы идите отдыхать. Все. Прошу вас. Отдых нужен и мне.
Сосновский кивнул и вышел из палатки. Канцлер облегченно вздохнул, проведя холодной ладонью по вспотевшему лбу.
Через несколько минут командующий авангардными силами крепко спал в своей палатке, конечно же не отдавая никаких распоряжений по поводу странного воя.
А Друджи Сосновский, лежа под походной телегой, сходил с ума от глубокого, пронзительного воя, растущего по-над кромкой черного, смоляного леса.
– Пан Новодворский, что вы скажете мне по поводу этих деревянных каракатиц? – Жолкевский саблей указывал в направлении Авраамиевских ворот.
– Мы зададим им такого перцу, пан гетман, что чертячий огонь покажется им райским садом! – Новодворский указательным пальцем поправил лихой ус.
– Я ничуть в вас не сомневался, молодой человек.
– Нужно разбить мои силы на два отряда. – Новодворский был переполнен гордостью и сиял, как начищенная пуговица.
– И?…
– Помните, как однажды Ганнибал осаждал один римский город? Он сделал вид, что будет атаковать с одной стороны, а сам ударил с другой.
– Классическая военная история вам поможет, дорогой друг.
– Я с самого раннего детства мечтал стать полководцем. И много, очень много читал.
– Похвально.
– Обещаю вам, пан гетман, что обедать вы будете в городе. Эти варвары ничего не стоят. В них нет ни ума, ни тем более сколько-нибудь просвещенности. Да что они могут знать о древней полководческой славе? О тактиках и стратегиях? Стадо дремучих, грязных свиней.
– И что же по поводу тактики на данный эпизод нашей жизни, вы не договорили? – Жолкевский привстал в стременах.
– А вот смотрите. Половину своих людей я брошу на Авраамиевские ворота. Там завяжется бой. Тупые варвары наверняка перебросят силы с Копытецкой башни им в помощь. А вот тут я и ударю. В аккурат туда, откуда их силы будут переброшены и оголится фронт.
– План превосходен, пан. Я одобряю. Желаю вам нагулять отменный аппетит. – Жолкевский тронул шпорами коня и поехал на холм, чтобы посмотреть военный спектакль сверху.
В шуме разворачивающейся атаки гетман не услышал, как сзади подъехал Сапега. Оттого и кособоко вздрогнул, услышав его голос.
– Пан гетман, вы несете полную ответственность за потери в живой силе. – Канцлер сидел на коне, сильно ссутулившись, стараясь не смотреть на происходящее под стенами.
– Уж вам-то, канцлер, доподлинно известно, что рыть землю, подобно кротам, куда как разумнее. – В слово «разумнее» гетман попытался вложить всю свою брезгливость, которую испытывал к собеседнику.