– Ясно.
– А что хотел-то?
– Побеседовать. На интересную тему. Рос, а когда сможешь? Ты ведь по-любому в Вальдиру нырнешь, верно? Нам часа для беседы хватит. Ради старого друга освободишь часик от потока приключений?
– Ладно, – вздохнул я, понимая, что раз уж сам вышел с Власом на связь, надо это дело продолжать. – С четырех до пяти я весь твой.
– С четырех до пяти чего?
– Утра.
– Озверел? Мне до полуночи минимум разгребаться с суточными заданиями Альбов!
– Тогда отложим, – предложил я. – Сейчас график у меня такой плотный, что ты на его фоне кажешься беззаботным малышом со слюнявой конфетой безмятежности во рту. Такие вот дела, ребенок.
– Хм… – коротко рассмеялся Влас и ответил: – Как сказал великий писатель: мы не должны превозноситься над детьми, мы их хуже. И если мы их учим чему-нибудь, чтоб сделать их лучше, то и они нас делают лучше нашим соприкосновением с ними.
Повисшую после заявления Власа тишину следующую минуту не нарушало ничто, кроме тихого журчания выливающегося из накренившейся кружки кофе.
– Это Федор Михайлович Достоевский изволил заявить, – скромно пояснил Коготь. – Але, Рос? Ты там?
– Ох… Влас, ты в порядке? На днях не падал, головой не ударялся? – отойдя от шока, поинтересовался я, параллельно забирая у Беды кружку с остатками не успевшего вылиться кофе.
– В смысле? Я в полном порядке. А если посплю больше трех часов, то стану вообще как огурец без ГМО – вкусным, хрустким, полезным, но кривым и быстро портящимся.
– Не раньше и не позже четырех часов утра, – твердо заявил я. – И только до пяти. Так что будет ровно час у нас. Готов прийти чуть пораньше минут на пять-десять.
– Фух… Какие звёзды спряли нить наших судеб? Какие боги и стихии соткали ткань наших жизней? Как случилось, что мой бог встретился с его богом? Когда они договорились о нашей встрече?.. Понял тебя. Без пяти четыре утра встречаемся. Какой из Великих городов?
– Давай Храдальроум, – практически наугад предложил я. – Давно там не бывал. Нам точно надо встретиться! С тобой какая-то беда, друг! Кулак моего отца оказался слишком твердым? Пинок моего предка поразил твою мужскую гордость и разбил в осколки твои надежды на продолжение рода? Что с тобой?
– Я тебя сейчас сам поражу! И кулаком и пинком! – взревел Влас, и я облегченно выдохнул:
– Вот теперь узнаю Пельменя.
– Скотина!
– Без пяти четыре утра, на главной площади Храдальроума, – повторил я.
– Верно. Именно в это время я тресну тебя по цифровому рылу! Только ты и я – как на предрассветной дуэли, но без секундантов. Я буду Дантесом. А ты?
– А я Чак Норрис. Лады, увидимся. И не трогай больше книги – тебе вредно!
– Давай!
– Пока…
Еще один телефонный разговор завершен.
Я молча прихлебывал кофе и смотрел на экран телевизора с выключенной громкостью. Кира так же молча таращилась на меня огроменными удивленными глазищами, в то же время пытаясь забрать многострадальную кружку.
– Лужу вытирай! – велел я, не отдавая емкость.
– Рос, это был Влас? А? Это был Влас?
– Жё но се па, – пожал я плечами. – Се ля ви. Шерше ля фам. Париж, Мадрид и Магадан.
– Чего-чего? С Власом что?
– Да не знаю я! Поговорю с ним утром, пощупаю вмятый лобик, вдруг температурит бедолага. Так, пожалуй, хватит с нас звонков, я только маме отзвонюсь, отрапортуюсь.
– И отцу! – добавила Кира.
– Твоему?
– Твоему!
– Да уж, – вздохнул я. – Надо начинать когда-то налаживать судоходство наших отношений, как он выражается. Позвоню. Ты своим звонила?
– Нет еще. Хотя со Шмыгом пообщалась при тебе. Чуть позже минуты три поболтаю с мамой, минут пять потрещу с папой и часик с мамой Леной поворкую. А ты приготовишь еще вкуснятины?
– Ага. Но сначала побеседую с главой нашей доблестной охраны, поведаю о случившемся, расскажу о бывшей жене. Послушаю, что он скажет. Хотя, если ты не против, позову его сюда и вместе поужинаем, заодно и поговорим о том и о сем.
– Договорились! До одиннадцати вечера – светский и деловой ужин, наслаждение вкуснятиной. С одиннадцати до полуночи – просмотр нами двоими телевизора. С полуночи до четырех утра – ты мой. Потом можешь нырять в Вальдиру и щупать вмятый лобик Власа.
– А спать когда?!
– Когда хочешь, но только не в зарезервированное мною время, – безапелляционно заявила Кира, подтягивая к себе ноут. – Тогда я прямо сейчас начну звонить. Потом помогу с готовкой.
– На фиг! – отказался я, чмокая Беду в нос. – Знаю я вашу помощь – когда оливки исчезают прямо из закрытой консервной банки. Сам справлюсь. Курицу-табака будешь?