Грэм Макнилл
Ярость Магнуса
Аманде, Генри, Нику, Кристине, Кристиану, Алексу, Джованне и Джону за все, чему вы меня научили в своей компании.
И Эвану, который каждый день учит меня новому.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
XV Легион, Тысяча Сынов
Магнус Красный — Алый король, примарх Тысячи Сынов
Азек Ариман — главный библиарий
Амон — советник примарха
Менкаура — адепт Корвидов
Атрахасис — советник Аримана
VI Легион, Космические Волки
Бёдвар Бъярки — рунный жрец Тра
Свафнир Раквульф — творец скорби Тра
Ольгир Виддоусин — щитоносец
XVIII Легион, Саламандры
Вулкан — Владыка Змиев, примарх XVIII-ого Легиона
Аток Абидеми — Драконий Меч
Барек Зитос — Драконий Меч
Иген Гарго — Драконий Меч
IV Легион, Железные Воины
Пертурабо — Владыка Железа, примарх IV-ого Легиона
Имперские лица
Малкадор Сигиллит — Регент Терры
Аливия Сурека — Вечная
Промей — вирд-призрак
«Война — отец и царь всего сущего. Одних она явила богами, других — просто людьми».
«На востоке грохот орудий: великолепный и ужасный, как раскат грома. Яркая вспышка разрезала ночь, и вздымающаяся масса выплескивается в виде стальной тучи. Сцены сменяют друг друга снова и снова, и с диким трепетом мы прославляем праздник смерти…»
«История пытается рассказать правду посредством самой уместной лжи».
КНИГА ПЕРВАЯ
САНКТУМ ИМПЕРИАЛИС
1
Время испытаний
От дыма пылающей Терры день превратился в ночь.
Хронометр доспеха показывал, что сейчас было утро, но время потеряло всякий смысл. День, ночь, утро, вечер… они сливались в один мерцающий адский свет, который окрашивал все вокруг в цвета пышущего жаром кузнечного горна.
Далекое зарево, исходившее от расплавленного камня, осветило на горизонте забытых всеми неуклюжих гигантов. Языки пламени из треснувшей горной породы стелились у самой земли, а бурлящие облака жгучего пепла дрейфовали над разрушенными руинами.
Время Испытаний было событием, которое грозило вымиранием на Ноктюрне всего живого — временем огня и конца, когда Прометей, спутник планеты, проходил так близко, что вполне мог разорвать мир на части. Под действием столкновения гравитационных сил в глубинах коренной породы Ноктюрна пробуждались мировые змии, гнездившиеся вокруг расплавленного сердца планеты. Очнувшись от глубокого сна, урдраконы ревели и бушевали в ярости от прерванных грез, сотрясая мир наверху.
Их ужасающий жар изливался наружу в виде тысячи вулканических извержений лавы, пепел которых затмевал солнце. Поступь титанических конечностей же сотрясала мир катастрофическими землетрясениями, которые меняли форму континентов Ноктюрна, а их дыхание вызывало кипящие цунами, что сокрушали берега морей. И, наконец, когда змии возвращались ко снам, а их жгучая ярость утихала, на землю обрушивалась суровая зима.
В такие времена жизнь за пределами защищенных стен городов-святынь Ноктюрна становилась невозможной. Степные стоянки, горные крепости и прибрежные поселки пустели, когда люди неистового мира покидали их в поисках хрупкой безопасности. Ворота городов были распахнуты настежь, и любому, кто просил убежища, предлагали место внутри…
Прежде чем Атока Абидеми избрали в ряды XVIII Легиона, он стал свидетелем только одного Времени Испытаний. Он был мальчишкой не старше четырех терранских лет, но живо помнил пылающее в молниях небо, в котором словно бы разыгралась битва богов и гнев мировых змий.
Еще в детстве он видел смысл в игре пламени в небесах, предзнаменование в каждом раскате грома и в каждом яростном грохоте вулкана…
Спасаясь от приближающихся огненных бурь, его родители оставили кочевую жизнь в дельте Т’аркена и искали убежища за стенами Скарокка, города Драконьего Хребта. Все, что знал Абидеми — это жизнь на равнинах да охоту на левонидов вместе с отцом и дедом. Потому, когда за ним закрылись ворота города-святыни, Аток почувствовал страшную клаустрофобию, оказавшись пойманным в ловушку в месте, откуда не мог выбраться.
И вновь тоже самое ощущение сжало его сердце в холодных тисках.