Мы медленно ехали по главной улице. На асфальте виднелись пятна. Валялись деревья. Встретился дом, разнесенный взрывом вдребезги. Мой дом.
Я остановил джип.
Вышел.
Я двигался среди обломков, как зомби. Подошел к шкафу. Открыл его.
На полу крошечным комочком лежала Холли. Она была укутана пальто, свитерами и одеялами, словно свила себе гнездо.
— Холли, — прошептал я. — Я вернулся. Все теперь хорошо. Вставай, уже можно проснуться. — Я потянул девочку и поднял на руки, но она застыла в позе эмбриона. Глаза плотно зажмурены, выражение лица удивительно пустое. Я провел ладонью по ее волосам, приглаживая их. Поцеловал ее. — Давай, миленькая. Просыпайся.
Холли не реагировала.
Я отнес ее к джипу и положил на колени Би-Джей. Потом я сел за руль, включил передачу и снова выехал на дорогу. Впереди тоже виднелись пятна, поваленные деревья, глубокие воронки в асфальте. В воздухе пахло кордитом.
По знаку Би-Джей я остановился у спортивного зала, превращенного в госпиталь. Взяв Холли, я внес ее внутрь. Положил на борцовский мат. Какая-то девочка подошла и накрыла ее одеялом. Я наклонился и поцеловал мою маленькую дочку.
— Я рядом, если ты захочешь увидеть меня. Девочке, принесшей одеяло, я сказал: — Позови меня, когда она проснется. Би-Джей потянула меня за руку.
— Сюда. — Она вывела меня наружу. — С тобой все в порядке?
— Я чувствую себя прекрасно., — Ты говоришь как мертвец.
— А я и есть мертвец. Она заглянула мне в лицо.
— Джим, не смей быть зомби.
— Нет. Разреши мне. Я должен пройти через это. Би-Джей посмотрела на меня так, словно собиралась заплакать. Казалось, она хотела, чтобы я обнял ее и прижал к себе, спрятал в укромном местечке, где можно излить свою печаль.
Я не был способен на это — слишком я ненавидел ее. Их всех.
Они уверяли, что я в безопасности. И лгали при этом. Все до одного лгали. Я не был в безопасности ни здесь, ни где-либо еще. Как они смели лгать? Этого я так просто не спущу.
Би-Джей шмыгнула носом и вытерла глаз.
— В зале заседаний мы устроили морг.
— Томми?
Она покачала головой.
— Он куда-то пропал.
— Алек?
— Возможно, но тело трудно опознать.
— Покажите мне.
— Ты уверен, что хочешь его видеть?
— Он — мой сын.
Я пошел через лужайку. Би-Джей поспешила за мной.
Стулья в зале заседаний были в спешке отодвинуты к стене. На полу был расстелен пластиковый брезент. На нем в три ряда лежали тела, накрытые белыми простынями.
Я долго стоял на пороге. Реальность происходящего входила в меня приступами головокружения.
К нам подошел чернокожий подросток Джо-Мэри. Я сумел набрать в грудь воздуха и махнуть рукой.
— Кто?..
Би-Джей ответила: — Джек и Голубчик. Маленькая Айви.
— Маленькая Айви? Но я оставил ее у ручья! С детьми!
— Эти сволочи бросили в них гранату.
— О Боже. Кто еще?
— Рита, Папа Кастрюля, Вэг, Дэнни, Ида-Джордж, Мелани… — Продолжать она не могла и заплакала.
Я не был готов к жалости. Отойдя в сторонку, я сказал Джо-Мэри: — Покажи мне того, кого вы считаете Алеком. Он спросил: — Вы уверены, что хотите увидеть?
— Покажи.
Он подвел меня к небольшому белому свертку. Поднял простыню. Под ней был один торс. С одной только рукой. Остальное было оторвано, словно от куклы. Словно от медведя. Головы не было. Ни у Алека, ни у мишки.
Все совпадало до мелочей. Я почувствовал жжение в глазах, в горле поднимался болезненный ком.
— Это Алек. Я узнаю родинку на его боку. — Моя речь походила на карканье. Я не мог больше говорить. Бросился к двери.
Едва успев выскочить, я упал на колени посреди лужайки, и мой желудок вывернуло наизнанку. Грудь сдавило. Горло конвульсивно дергалось, болела спина. Меня рвало желчью.
Сзади подошла Бетти-Джон и положила руку мне на плечо.
— Джим, мне жаль…
— Иди к черту! Я не нуждаюсь в сочувствии! Оставь его для себя! — Я с трудом поднялся на ноги и побрел к джипу.
— Джим! Куда ты собрался?
— К тем сволочам, которые это сделали! — прохрипел я, залез в джип и поехал к мосту. Шины взвизгнули, когда я выжал газ и с ревом понесся к Санта-Круз.
43 НЕБЕСНОЕ ОКО
Молния — чертовски убийственное оружие, и самое главное — она не оставляет следов.