Я вдруг позавидовал Лули, у которой такой зверинец — Джим! — позвала меня девочка.
Я повернул голову — и едва не выпрыгнул из собственной кожи. Она держала очень большую краснобрюхую тысяченожку. Тварь ползала по ней; по руке забралась на плечо, соскользнула на другую руку — и обратно…
— Э… Лули. — Я старался говорить как можно спокойнее, боясь испугать девочку или раздразнить тысяченожку.
— Не беспокойся, Джим. Он меня знает. Но ты не подходи. Еще рано. Ты еще пахнешь Землей. Может, через несколько недель, когда ты поешь щекочущих ягод, и мягкую кукурузу, и все остальное, ты будешь пахнуть как надо. Это Попрошайка. Мы зовем его так, потому что он всегда просит добавки. Джейсон сказал, что он поросенок-попрошайка, так мы его и назвали.
— А, понятно. Лули, ты меня нервируешь. Пожалуйста, положи его обратно.
— Ладно. — Она отправила Попрошайку в большую проволочную клетку, где сидело еще несколько тысяченожек. Просунув руку внутрь, девочка дала им обнюхать свои пальцы, потом по очереди погладила, называя по именам. — Они очень привязчивые, когда с ними познакомишься.
— Угу. — Я нервно кивнул. Ладно, штаны сменю попозже.
Внезапно из глубины помещения донесся шелест и похрюкивание; Лули пошла посмотреть.
— Ага! — сказала она. — Вот ты где мне попался! — И погрозила кому-то пальцем.
Я подошел и увидел тощую красную кроликособаку, оседлавшую Хулиганку и обрабатывавшую ее сзади почище сексуального маньяка. Ее — или его? — глаза остекленели.
— Ленни! — закричала Лули. — Ты отвратителен. Ты свинья! Немедленно прекрати! — Она взглянула на меня и раздраженно махнула рукой. — Ленни делает это со всеми, кто ему попадается..
— Может, он готовится в адвокаты? — предположил я.
— Какие адвокаты? — удивилась Лули.
— Не обращай внимания. Они большие, отвратительные и мерзкие. И у них не бывает друзей.
Гм, может, еще мягко сказано? Но Лули не обратила на это внимания.
— Ленни, ты прекратишь или нет? — Она топнула ногой. — Ленни! Ты помнишь, что случилось с Казановой?
Но Ленни ничего не слышал — он получал наслаждение. Либбит тоже не переживал, Лули громко вздохнула.
— Хорошо, я все расскажу Джейсону. Пусть он решает. — Как поступить с Ленни?
Не удивлюсь, если Ленни вскорости изберут Президентом.
— Нет, что делать с Хулиганкой. — Лули показала на либбита. — Мы должны решить: повязать ее снова, чтобы она родила маленьких кроликособак, или держать в загоне, пока у нее не появятся либбиты.
— Что?
Лули рассердила моя непонятливость.
— Ты хоть что-нибудь знаешь? Кроликособаки любят спариваться друг с другом, но некоторые из них вырастают в кроликочеловеков, и тогда они любят спариваться с либбитами. От этого появляются дети-либбиты.
Я все еще собирался закрыть отвисшую челюсть, когда Лули добавила: — Нет, это не совсем правильно. Джейсон говорит, чтобы я училась правильно выражать свои мысли. Если один кроликочеловек спарится с либбитом, то родится либбит, а если с ней спарятся два кроликочеловека, то детеныши получатся кроликособаками.
— О…
Это было единственное, что мне удалось выдавить.
Ужасно хотелось очутиться в Денвере. Или в Окленде. Встретиться прямо сейчас с доктором Флетчер и сообщить о том, что рассказала Лули.
Какие же мы глупцы!
Мы содержали их в отдельных клетках. Неудивительно, что они не размножались. Ведь Кроликособаки, кроликолюди и либбиты — один и тот же вид!
Либбиты были самками, а кроликолюди — самцами. Такие разные, что этого нельзя было даже предположить, они тем не менее были одним и тем же!
Как Джейсону удалось это обнаружить?
Что еще известно этим людям?
И как поступить, чтобы они поделились своими знаниями со мной?
А самое главное — как выбраться отсюда, чтобы передать информацию тем, кто в ней нуждается?
13 ЧТО ТАКОЕ ЧУДОВИЩЕ
Рей сообщил мне, что в пределах лагеря я свободен. Могу ходить куда захочу и смотреть что хочу.