— Мой марсианин?!
— Послушайте-ка, может быть, я немного и пьян, но моя логика остается безупречной. Вы или знаете о марсианах, или же нет. Если вы знаете, то совершенно незачем задавать мне дурацкие вопросы типа: "Мой марсианин?!". Я знаю, что у вас есть марсианин. Суть вот в чем: знаете ли вы его? Подумайте хорошенько, — проговорил Лайман.
В его голосе звучала мольба.
— Нет. У меня нет марсианина! — ответил репортер.
Он торопливо глотнул из бокала. Зубы его стучали о края бокала.
— Нервничаете, я вижу, — заметил Лайман. — Конечно же, у вас есть марсианин, и я подозреваю, что вам об этом известно.
— Что бы я делал с марсианином? — упрямо возразил коричневый человек.
— А что бы вы делали без него? Я думаю, это очевидно. Если бы вас застукали расхаживающим без него, то вас бы, вероятно, упрятали в каталажку или что-то в этом роде. Но он у вас, несомненно, есть, и у меня тоже, и у него, и у бармена.
Лайман поочередно тыкал указательным пальцем и перечислял.
— Конечно, есть, — сказал коричневый человек. — Но все они улетают завтра на Марс, а вам нужно будет посетить хорошего доктора. А сейчас вам лучше выпить еще…
Он повернулся к бармену, когда Лайман, очевидно случайно, нагнулся к нему и взволнованно прошептал:
— Теперь — не смотрите!
Коричневый человек бросил взгляд на белое лицо Лаймана, отраженное в зеркале перед ним.
— Все в порядке, — сказал он. — Никаких марси… Лайман дал ему под стойкой яростный пинок.
— Заткнитесь! Один как раз вошел!
Потом, поймав взгляд коричневого человека, с подчеркнутой беззаботностью проговорил:
— … естественно, мне не оставалось после этого ничего другого, как взобраться на крышу. Мне понадобилось десять минут на то, чтобы спуститься оттуда по приставленной лестнице. Но как только мы достигли земли, он с воплем вырвался у меня из рук и снова оказался на крыше.
— Кто? — с пронзительным любопытством спросил коричневый человек.
— Да мой кот, кто же еще?
Лицо Лаймана повернулось к коричневому человеку, но уголком глаза он наблюдал за чем-то невидимым в кабинке, в самом дальнем углу зала.
— Почему он пришел? — пробормотал он. — Мне это не нравится. Вы его знаете?
— Кого?
— Того марсианина. Случайно, это не ваш? Впрочем, думаю, что нет. Ваш — это, наверное, тот, что вышел некоторое время назад. Интересно, ходил ли он составлять отчет, или передал его вон этому? Такое возможно. Теперь вы можете говорить, не понижая голоса, и прекратите делать эти гримасы. Хотите, чтобы я понял, что вы его видите?
— Я не могу его видеть. Не втягивайте меня в это. Сами разбирайтесь между собой, вы и ваши марсиане. Вы действуете мне на нервы. В общем, я ухожу.
Но он даже не попытался встать со стула. Через плечо Лаймана он бросал взгляды в глубину бара, потом переводил их на Лаймана.
— Прекратите на меня пялиться, — сказал Лайман. — Прекратите пялиться на него. Хотите, чтобы каждый думал, что котом были вы?
— Почему котом? Почему кто-то должен?.. Разве я похож на кота?
— Мы говорим о котах, разве нет? Коты могут их видеть очень ясно, даже понимают, я думаю. Они им не нравятся.
— Кто кому не нравится?
— Кому? Ни те, ни другие друг другу не нравятся. Коты могут видеть марсиан, но они притворяются, будто не могут, и это сводит марсиан с ума. Согласно одной из моих теорий, коты правили миром, пока не пришли марсиане. Неважно. Забудьте о котах. Это может быть гораздо серьезнее, чем вы думаете. Мне удалось узнать, что сегодня ночью мой марсианин передавал сообщение, и я вполне уверен в том, что некоторое время назад ваш марсианин вышел отсюда. А заметили ли вы, что больше никто из присутствующих здесь не имеет при себе марсианина. Считаете ли вы…
Тут он еще больше понизил голос:
— Считаете ли вы, что они могут наблюдать извне?
— О Господи! — пробормотал коричневый человек. — С крыши, вместе с котами, я думаю.
— Почему бы вам не прекратить свою болтовню насчет котов и не сделаться серьезным хотя бы ненадолго? — потребовал Лайман.
Потом он замолчал и слегка покачнулся на стуле. Чтобы скрыть смущение, он поспешно допил остывающую в бокале жидкость. Он был бледен.
— Ну, теперь в чем дело? — спросил коричневый человек.
— Ни в чем. — Он сделал глоток. — Просто он смотрел на меня своим… Вы сами понимаете.
— Давайте-ка, все проясним. Насколько я понял, марсианин одет в… одет так же, как и человек?
— Естественно.
— Но он невидим для всех, кроме вас?
— Да. Он не хочет, чтобы его видели именно теперь. Кроме того…
Лайман сделал паузу. Он бросил на коричневого человека взгляд и быстро отвел глаза.
— Знаете, я готов предположить, что вы можете его видеть, по крайней мере, немного.
Коричневый человек молчал в течение тридцати секунд. Он сидел неподвижно, забыв о напитке, который держал в руке. Казалось, что он не дышит.
И уж, конечно, он не мигал.
— Что вас заставляет так думать? — спросил он наконец своим обычным голосом.
Лайман быстро опустил бокал.
— Разве я что-нибудь сказал? Пожалуй, я пойду.
— Нет, вы не уйдете, — сказал коричневый человек. — Он схватил Лаймана за руку. — Останьтесь здесь, посидите. Вот так… Куда вы собирались идти?
Лайман указал в заднюю часть бара — то ли на меломан, то ли на дверь с надписью: "Для мужчин".
— Я не слишком хорошо себя чувствую. Может быть, я слишком много выпил. Думаю, мне…
— С вами все в порядке. Я не доверяю вам и этому вашему… невидимке. Вы останетесь здесь до тех пор, пока он не уйдет.
— Он как раз уходит, — обрадовано сказал Лайман.
Его глаза двигались вслед невидимому, но быстрому движению по направлению к двери.
— Видите, ушел. А теперь отпустите меня. Коричневый человек посмотрел в сторону кабинки.
— Нет, — сказал он. — Он не ушел. Сидите там, где сидите. Пришла очередь Лаймана замереть на некоторое время. Лед в его бокале тихонько позвякивал о стенки. Наконец он заговорил. Голос его был мягкий и тревожный.
— Вы правы. Он еще здесь. Значит, вы его видите? Коричневый человек сказал:
— Он повернулся к нам спиной?..
— Да, вы можете его видеть. Может быть, даже лучше, чем я. Может быть, их здесь больше, чем я думал. Они могут быть повсюду. Они могут сидеть рядом с вами везде, куда бы вы ни пришли, и вы даже не догадаетесь, если только…
Он слегка покачал головой.
— Они хотят быть уверены, — сказал он. Он обращался в основном сам к себе.
— Они могут давать приказы и заставлять вас забывать об этом, но должен быть предел тому, что они могут заставить вас делать. Они могут заставлять человека выдать себя. Им приходится следить за ним, пока они не убедятся.
Он поднял бокал и поднес его к губам.
Кубик льда скользнул ему в рот и остался там, но он не обратил на это внимания и выцедил все до последней капли.
Поставив бокал на стойку, он посмотрел на коричневого человека.
— Итак? — спросил он.
Коричневый человек поднял голову и снова уставился на стойку.
— Становится поздно, — сказал он. — Народу уже мало. Будем ждать?
— Чего ждать?
Коричневый человек бросил взгляд в сторону кабинки и быстро отвел глаза.
— Я хочу вам кое-что показать. Я не хочу, чтобы это видел кто-нибудь еще.
Лайман обвел взглядом зал. Последний посетитель, оставшийся в зале, подошел к стойке, бросил на красное дерево несколько монет и медленно вышел из зала.
Они сидели в молчании. Бармен поглядывал на них с нарочитым безразличием.
Потом из первой кабинки вышла парочка и ушла, вполголоса споря.
— Еще кто-нибудь остался? — спросил коричневый человек с таким расчетом, чтобы звук его голоса не достиг ушей человека в куртке бармена.
— Только…
Лайман не закончил, ограничившись острожным кивком в сторону задней части комнаты.
— Он не смотрит. Давайте и мы не обращать на него внимания. Что вы хотели мне показать?