Коричневый человек снял часы и поднял металлическую крышку. Две маленьких, глянцевых фотографии выскользнули из-под нее. Коричневый человек ногтем отделил их одну от другой.
— Я просто хотел кое в чем убедиться, — сказал он. — Первое, почему вы выбрали меня? Некоторое время назад вы сказали, что следили за мной, чтобы увериться. Я этого не забыл. И вы сказали, что я репортер. Предположим, вы расскажете мне теперь всю правду?
Покачиваясь на табурете, Лайман нахмурился.
— Так вот как вы на это смотрите? — пробормотал он. — Сегодня утром, в метро… до этого я никогда вас не видел. Но я обратил внимание на то, как вы смотрите на вещи, на невероятные вещи, которых не должно быть. Вы смотрите на них, как смотрит кот, а потом всегда отводите глаза. И я подумал, что вы тоже можете видеть марсиан.
— Предположим, — спокойно сказал коричневый человек.
— Я последовал за вами. Я надеялся, что вы окажетесь тем, с кем я смогу говорить. Если бы я знал, что я могу не один их видеть, это было бы лучше, чем одинокие размышления. Я могу видеть их уже три года. И мне удавалось скрывать эту тайну даже от них. И каким-то образом мне удалось избежать самоубийства.
— Три года? — переспросил коричневый человек. Он содрогнулся.
— Всегда остается маленькая надежда. Я знал, что никто не поверит мне без доказательств. А я мог найти доказательства. Именно это я и сказал себе. Я повторял себе, что, если вы тоже способны их видеть, то нас будет двое, а, может быть, есть еще и другие, достаточно много для того, чтобы мы смогли все вместе взяться за дело и доказать миру…
Палец коричневого человека шевельнулся, он молча подтолкнул фотографию к стойке. Лайман неуверенно взял ее.
— Лунный свет? — сказал он через некоторое время.
Это был ландшафт на фоне глубокого темного неба с белыми облаками.
Деревья стояли белые и неподвижные на фоне темноты. Трава была белой, как будто посеребренная лунным светом, тени неясными.
— Нет, не лунный свет, — ответил коричневый человек. — Инфракрасные лучи. Я — всего лишь любитель, но в последнее время я экспериментировал с инфракрасной пленкой и получил кое-какие странные результаты.
Лайман рассматривал фото.
— Видите ли, я живу неподалеку…
Палец коричневого человека коснулся весьма обычного предмета, который появился на фотографии.
— Время от времени здесь появляется нечто забавное. Но только на инфракрасной пленке. Теперь я знаю, что хлорофилл настолько отражает инфракрасный свет, что трава и листья на фотографии выглядят белыми. Небо становится темным, как здесь. С помощь подобного рода пленки можно делать всякие трюки. Фотографируешь дерево на фоне неба, а на оттиске их не отличишь друг от друга. Однако можно фотографировать сквозь дымку и снимать определенные предметы, которые нельзя перенести на обычную пленку. Иногда, когда фокусируешься на чем-то, подобном этому…
Он снова постучал пальцами по изображению самого обычного предмета.
— Иногда получаются очень странные отпечатки на пленке, вроде этого. Человек с тремя глазами…
Лайман держал фотографию против света и молча изучал ее. Когда он снова положил фотографию на стол, на его лице была улыбка.
— Знаете, — доверительным шепотом сказал Лайман, — профессор астрофизики поместил в одном из известных изданий очень интересную статью. Фамилия этого человека, кажется, Шпитцер. Он пишет, что если бы на Марсе была жизнь и что если бы марсиане когда-либо посетили Землю, то это было бы невозможно доказать. Никто бы не поверил тем немногим людям, которые их увидели бы. Исключение, писал он дальше, составил бы тот случай, если бы их сфотографировали…
Лайман задумчиво посмотрел на коричневого человека.
— Вам это удалось, — сказал он. — Теперь я совершенно уверен в том, что вы их сфотографировали!
Коричневый человек кивнул. Он взял фотографии и снова убрал их туда, откуда достал.
— Я тоже так считаю. Только до сегодняшнего вечера я не был уверен. Я никогда не видел никого из них так полно, как видите вы. Но всю мою жизнь я видел их частично, так же, как любой другой. Это можно сравнить с мимолетным движением, которое удается лишь захватить краешком глаза. Это нечто, что почти здесь, а когда смотришь на него пристально, то оно исчезает. Это фотографии показали мне способ. Узнать нелегко, но можно. У нас есть условия, которые позволят взглянуть на вещи прямо, увидеть вещь такой, какая она есть, независимо от того, о чем идет речь. Возможно, именно марсиане и предоставили нам такие условия. Ведь когда видишь движение краем глаза, почти невозможно не посмотреть на него прямо. И тогда оно исчезает.
— Значит, их может увидеть каждый?
— С тех пор, как я сделал эти фотографии, я узнал многое, — сказал коричневый человек. Нужно тренировать себя. Они похожи на трюки, к которым нужно внимательно приглядеться, и только после этого они обретают смысл. Камуфляж. Нужно научиться его распознавать. Иначе мы можем смотреть на эти существа всю свою жизнь и никогда их не увидеть.
— Но камера видит?
— Да, камера видит, удивительно, что раньше никто не снял их подобным образом. Когда видишь их на пленке, то отличаешь безошибочно по этому третьему глазу.
— Инфракрасная пленка — сравнительно новое изобретение, не так ли? И поэтому готов держать пари, вам удалось захватить их на фоне, который является совершенно определенным, иначе бы они просто не проявились. Как деревья на фоне облака. Трюк. Должно быть, в тот день у вас было нужное освещение и нужный фокус, и линзы встали как раз в нужное положение. Нечто вроде малого чуда. Такое может никогда больше не повториться. Но… Теперь не смотрите!..
Они замолчали, украдкой заглядывая в зеркало. Их глаза скашивались в направлении закрытой двери таверны. Потом наступила долгая, ничем не нарушаемая тишина.
— Он оглянулся на нас, — очень тихо сказал Лайман. — Он оглянулся на нас… Этот третий глаз!
Коричневый человек вновь замер. Когда он наконец шевельнулся, то сделал это для того, чтобы проглотить остатки напитка.
— Я не думаю, что они уже подозревают, — сказал он. — Мы будем тщательно скрывать этот фокус до тех пор, пока не сможем выступить в открытую. Должен существовать какой-то способ, который убедит людей.
— Есть доказательства. Эти фотографии. Знающий оператор должен сразу сообразить, каким образом вы смогли заснять марсианина, и он повторит все условия. Это очевидно.
— Очевидность может быть обрезана с обоих концов, — сказал коричневый человек. — Я надеюсь на то, что марсиане не похожи на убийц, что они идут на это только в крайнем случае. Я надеюсь, что они не убивают без доказательств… Но…
Он постучал по часам.
— По крайней мере, теперь нас двое, — сказал Лайман. — Мы можем объединиться. Мы оба нарушили главное правило: теперь не смотреть!
Бармен отошел в глубь комнаты, чтобы выключить меломан. Коричневый человек сказал:
— Лучше, чтобы нас вместе не видели. Но если мы оба будем приходить в этот бар в десять часов выпить — такое не вызовет подозрения даже у них.
— Предположим… Лайман колебался.
— Можно мне взять одну фотографию?
— Зачем?
— Если с одним из нас что-то произойдет… несчастный случай, у другого все-таки будет доказательство. Может, этого окажется достаточным, чтобы убедить остальных людей.
Коричневый человек поколебался, потом коротко кивнул. Он снова открыл футляр и вручил Лайману одну из фотографий.
— Спрячьте, — сказал он. — Увидимся здесь завтра. А до тех пор будьте осторожны.
Они крепко пожали друг другу руки и несколько мгновений молча смотрели друг на друга. Потом коричневый человек повернулся и вышел из бара.
Лайман остался там, где сидел. Между двумя морщинами на его лбу что-то зашевелилось. Открылся третий глаз и уставился вслед уходящему коричневому человеку.