— Почему ты так уверен, что меня можно выследить? — хладнокровно спросил Квент. — Как только я высажу вас там, куда вы стремитесь, моя жизнь не будет стоить и цента. Я вам не нужен. Вы не могли бы обеспечить мне должного ухода, даже если бы захотели. Нет, меня просто отправили бы вслед за теми, кого вы уже устранили. Я предъявляю вам встречный ультиматум.
— Ты… что такое?
— Ведите себя тихо и ничего не трогайте, а я высажу вас в необитаемой зоне Каллисто и позволю скрыться, — сказал Квентин. — В противном случае — надейтесь на Бога.
Браун впервые показал, что прислушивается к этому голосу. Он обернулся к Толмену.
— Блефует?
Толмен медленно склонил голову.
— Наверное. Он безвреден.
— Блефует, — поддержал Каннингхэм, не отрываясь от своего занятия.
— Нет, — спокойно возразил динамик. — Я не блефую. Кстати, поосторожнее с платой. Это часть атомного привода. Заденете не тот контакт — и все мы превратимся в плазму.
Каннингхэм отпрянул от змеевидной путаницы проводов, переплетенных в бакелите. Смуглолицый Ферн, который стоял поодаль, обернулся — взглянуть, что происходит.
— Полегче, — сказал он. — Надо твердо знать, что делаешь.
— Заткнись, — буркнул Каннингхэм. — Я-то знаю. Может быть, именно этого трансплант и боится. Я буду всячески избегать контактов нуклеоники, но… — Он помедлил, присмотрелся к паутине проводов. — Нет. Этот не нуклеонный… по-моему. Во всяком случае, не управляющий. Допустим, я разомкну этот контакт…
Его рука, защищенная перчаткой, потянулась к рубильнику.
Динамик произнес:
— Каннингхэм, лучше не надо.
Каннингхэм занес руку над рубильником. Динамик вздохнул.
— Что ж, будьте первым. Есть!
Смотровое стекло шлема больно стукнуло Толмена по носу. Огромный салон словно встал на дыбы, и Толмен, не удержавшись на ногах, кубарем покатился по полу. Он видел, как вокруг кувыркаются и падают гротескные фигуры в скафандрах. Браун потерял равновесие и тяжело рухнул на пол.
При резком ускорении корабля Каннингхэма швырнуло на провода. Он повис, как муха в паутине, его конечности, голова, все тело подергивались в непроизвольных судорогах. Темп этой дьявольской пляски постепенно нарастал.
— Снимите его оттуда! — взвыл Далквист.
— Постойте! — вскричал Ферн. — Я отключу ток… — Но он не знал, как это делается. Толмен, у которого пересохло в горле, не отрываясь смотрел, как вытягивается, изгибается, дрожит в агонии тело Каннингхэма. Вдруг явственно послышался хруст костей.
Теперь Каннингхэма сводили лишь редкие судороги, голова его поникла и оказалась под необычным углом к телу.
— Снимите его, — распорядился Браун, но Ферн покачал головой.
— Каннингхэм мертв. А эта схема опасна.
— То есть, как мертв?
Под щеточкой усов губы Ферна раздвинулись в мрачной усмешке.
— В эпилептическом припадке недолго свернуть себе шею.
— Пожалуй, — согласился потрясенный Далквист. — У него действительно шея сломана. Глядите, как повернута голова.
— Если через тебя пропустить переменный ток в двадцать герц, ты тоже будешь корчиться в судорогах, — одернул его Ферн.
— Нельзя же оставлять его так!
— Можно, — хмуро сказал Браун. — Держитесь-ка вы все подальше от стен. — Он злобно взглянул на Толмена. — А вы почему не…
— Все ясно. Но Каннингхэму следовало быть умнее и не прикасаться к голым проводам.
— Немного же здесь изолированных проводов, — проворчал толстяк. — А вы еще говорили, будто трансплант безвреден.
— Я говорил, что он неподвижен. И не телепат. — Толмен поймал себя на том, что как бы оправдывается.
Ферн заметил:
— Перед ускорением или торможением корабля дается звуковой сигнал. А на этот раз сигнала не было. Наверное, его отключил сам трансплант, чтоб застигнуть нас врасплох.
Они вглядывались в жужжащую, просторную, желтую пустоту. Толмена охватила боязнь замкнутого пространства. Стены, казалось, готовы были рухнуть — сомкнуться над ним, словно он стоял на разжатой ладони титана.
— Можно разбить ему глаза, — предложил Браун.
— Сначала нужно их найти, — Ферн ткнул пальцем в сторону лабиринта всевозможных устройств.
— Всего и дела-то — отключить транспланта. Разомкнуть соединение. Тогда он будет все равно что покойник.
— К сожалению, — возразил Ферн, — среди нас единственным специалистом по электронике был Каннингхэм. Я всего только астрофизик!