Эдуард Сероусов
Ярость светила
ЧАСТЬ I: ПРЕДВЕСТНИКИ
Глава 1: Аномалия
Солнце вело себя странно.
Не то чтобы кто-то это заметил. Миллиарды людей продолжали свою обычную деятельность в мире 2063 года – погрязали в виртуальных развлечениях, управляли маневрирующими по синим небесам аэромобилями, работали в офисах с панорамными окнами, пили синтетический кофе, сплетничали о недавних генетических улучшениях знаменитостей. Но доктор Элайджа Хокинс видел то, что другие не замечали. Он наблюдал за звездой, которая обеспечивала жизнь человечества на протяжении всей его истории, и знал: что-то пошло не так.
Он уставился на голографический дисплей перед собой, пальцами жестикулируя через схематическую модель Солнца. Его пальцы нырнули глубже к ядру. Там, в термоядерном сердце нашей звезды, происходило нечто, что не соответствовало ни одной из существующих моделей звездной физики. Разумеется, существовали погрешности измерений и пробелы в данных, но его инстинкты кричали, что аномалия реальна.
– Миранда, увеличь разрешение зоны F-337 и проведи спектральный анализ нейтринного потока за последние шесть месяцев, – сказал Элайджа своему ИИ-ассистенту.
– Обрабатываю запрос, доктор Хокинс, – ответил женский голос с легким скандинавским акцентом. – Увеличение готово. Анализ показывает 23-процентное увеличение нейтринного потока из указанной зоны за последние сто восемьдесят дней.
Элайджа потер подбородок, заросший трехдневной щетиной. В тусклом свете его офиса морщины на лице казались еще глубже, отмечая 43 года жизни, большую часть которой он провел, глядя на звезды. Или, в данном случае, на одну конкретную звезду.
– Это невозможно, – пробормотал он.
Но вот оно, мерцающее перед ним: доказательство того, что в ядре Солнца развивалась нестабильность. Теории допускали такое, но только для звезд значительно большей массы. Для нашего среднего, стабильного жёлтого карлика? Абсурд. И все же данные показывали обратное.
Его взгляд переместился на единственную бумажную фотографию на столе: он и его покойная жена Самира на фоне обсерватории на Мауна-Кеа. Пять лет прошло с того дня, когда радиационная буря от первой крупной солнечной вспышки нового цикла застала их исследовательскую группу врасплох. Система защиты не сработала. Самира была ближе всех к внешнему периметру.
Он отвел взгляд, возвращаясь к данным. Рука потянулась к виртуальной клавиатуре.
– Готовлю отчет для руководства ГЦСФ, – произнес он, пальцы забегали по невидимым клавишам.
– Доктор Хокинс, – вмешалась Миранда, – я должна напомнить, что ваши предыдущие четыре отчета об аномалиях в солнечной активности были отклонены научным комитетом. Рекомендую дополнительную проверку перед подачей.
Элайджа фыркнул. Конечно, его отчеты отклонили. В мире, который наконец начал восстанавливаться после климатических кризисов 2030-2050-х годов, никто не хотел слышать о новой угрозе. Особенно о той, с которой человечество не могло бороться методами геоинженерии или квантовыми вычислениями.
– Я проверял эти данные сотню раз, Миранда. Просто отправь чертов отчет.
Он откинулся на спинку кресла и потер глаза. За окном Глобального Центра Солнечной Физики раскинулись величественные швейцарские Альпы. Зима подходила к концу, и снег начал таять, открывая яркую зелень под ним. Элайджа подумал, сколько еще весен увидит эта долина.
Стук в дверь вывел его из задумчивости.
– Открыто, – крикнул он, выпрямляясь и разворачивая голограммы под более презентабельным углом.
Директор центра, Джулиан Вебер, вошел в кабинет с непривычно радостным выражением на обычно сдержанном лице. За ним следовала молодая женщина в идеально скроенном бежевом костюме.
– А, Элайджа, вот ты где. Надеюсь, не слишком отвлекаю? – Директор оглядел проекции, парящие над столом. – Работаешь над чем-то интересным?
Элайджа быстрым жестом свернул самые тревожные данные и пожал плечами.
– Обычный мониторинг, ничего особенного.
Вебер поднял бровь.
– Ну конечно. – Он повернулся к своей спутнице. – Доктор Хокинс, позвольте представить вам доктора Ситару Пател. Она присоединяется к нам из Международного Инженерного Консорциума. Ситара, это доктор Элайджа Хокинс, наш ведущий гелиофизик и… скажем так, наш штатный пессимист.
Ситара шагнула вперед, протягивая руку. В ее глазах сверкнул интерес. Элайджа заметил, как она быстро скользнула взглядом по его рабочему пространству, словно сканируя комнату.
– Доктор Хокинс, приятно познакомиться. Я слышала о вашей работе по нестабильности магнитных полей в корональных выбросах массы. Впечатляющие исследования.