Ли выпрямился, снова надевая маску командира.
– Отлично. Выведите их на главный экран.
Голографический дисплей разделился на три части, показывая Элайджу Хокинса из ГЦСФ, Мишель Нгуен из лунной колонии и самого Ли на станции "Кассандра". Три точки человеческого присутствия в космосе, объединенные перед лицом надвигающейся катастрофы.
– Доброе утро, коллеги, – начал Ли. – Полагаю, все получили данные, собранные массивом "Гелиос".
Хокинс кивнул, его лицо выражало смесь удовлетворения от подтверждения его теории и тревоги от последствий.
– Получил. Они полностью соответствуют моим моделям. Фактически, ситуация развивается даже быстрее, чем я предполагал.
– Насколько быстрее? – спросила Нгуен, ее прагматичный тон контрастировал с волнением Хокинса.
– Я первоначально прогнозировал основную вспышку через двадцать шесть месяцев, – ответил Хокинс. – Но судя по последним данным, это может произойти уже через двадцать три месяца. И интенсивность… – Он покачал головой. – Она может превышать мои первоначальные оценки на двадцать процентов.
Лицо Нгуен оставалось невозмутимым, но Ли заметил, как напряглись ее плечи.
– Значит, у нас меньше двух лет, чтобы подготовиться к событию, которое может уничтожить большую часть технологической инфраструктуры Земли, – резюмировала она. – Каковы наши приоритеты?
– Прежде всего, мы должны убедиться, что правительства и ключевые организации принимают угрозу всерьез, – сказал Ли. – Я направил отчет в Космическое Агентство и Совет Безопасности ООН. Но нам понадобится больше, чем официальные каналы.
– Я разговаривал с директором ГЦСФ, – вмешался Хокинс. – Он созывает международную научную комиссию для оценки данных. Но, судя по его реакции, многие будут сопротивляться принятию полномасштабных мер на основании того, что они сочтут спекулятивным прогнозом.
– Политики, – фыркнула Нгуен. – Всегда требуют стопроцентной уверенности, прежде чем действовать. Даже когда речь идет о выживании.
– Именно поэтому нам нужны более убедительные доказательства, – сказал Хокинс. – Я запросил полный доступ к квантовому суперкомпьютеру ГЦСФ для создания более детальной модели. С дополнительными данными от "Кассандры" и лунных обсерваторий мы сможем представить прогноз, который будет трудно игнорировать.
– Колония "Селена" готова сотрудничать, – сказала Нгуен. – Обсерватория Фарсайд идеально подходит для долгосрочного мониторинга Солнца без помех от Земли. – Она помедлила. – Но я также должна сосредоточиться на подготовке колонии. Если худший сценарий реализуется, "Селена" может стать последним оплотом человеческой цивилизации.
Ли уловил скрытый смысл ее слов. Лунная колония, при всей своей уязвимости, была лучше защищена от электромагнитных импульсов и радиации, чем объекты на Земле. Части ее инфраструктуры находились под поверхностью, экранированные лунным реголитом. Если Земля подвергнется технологическому коллапсу, "Селена" могла стать хранилищем человеческих знаний и генетического материала – ковчегом нового типа.
– Согласен, доктор Нгуен, – сказал Ли. – "Селена" должна подготовиться к автономному функционированию в течение длительного периода. – Он повернулся к Хокинсу. – А что с возможностями защиты? Можем ли мы разработать технологии, способные смягчить последствия вспышки?
Хокинс потер подбородок.
– Теоретически… да. Существуют концепции планетарных экранов, улучшенных фарадеевых клеток для защиты ключевой инфраструктуры, даже орбитальных систем, способных рассеивать часть солнечной энергии. Но это потребует беспрецедентной мобилизации ресурсов и международного сотрудничества.
– И времени, – добавила Нгуен. – Которого у нас мало.
– Именно поэтому мы должны действовать немедленно, – сказал Ли. – Предлагаю следующее: доктор Хокинс, сосредоточьтесь на уточнении моделей и разработке концепций защиты. "Кассандра" обеспечит постоянный мониторинг Солнца и будет служить коммуникационным хабом. Доктор Нгуен, подготовьте "Селену" к роли хранилища человеческих знаний и, возможно, генетического материала.
– А что с Землей? – спросил Хокинс. – Даже с лучшими защитными мерами, миллиарды людей окажутся под угрозой.
Ли на мгновение закрыл глаза. Как офицер, он был обучен думать о миссии, о стратегической картине. Но как человек… мысль о страданиях такого масштаба была почти невыносимой.
– Мы сделаем все возможное для защиты максимального числа людей, – сказал он наконец. – Но мы также должны быть реалистами. Если катастрофа произойдет, мы не сможем спасти всех.