– Характер излучения нестандартный, – заметил он. – Высокое содержание гамма-лучей.
– Именно, сэр. И что более важно – эта активность не была предсказана моделями доктора Хокинса. Похоже, Солнце становится ещё менее предсказуемым, чем мы думали.
Ли задумчиво потёр подбородок.
– Где сейчас доктор Новак?
– В лаборатории квантовой физики. Работает над своим проектом щитов почти без перерыва с момента получения данных о первой вспышке.
– Передайте ей новые данные. И организуйте видеоконференцию с доктором Хокинсом, как только я вернусь на "Кассандру".
– Будет сделано, полковник.
После завершения разговора Ли продолжил смотреть на удаляющуюся Землю. Голубой шар казался таким хрупким, таким уязвимым. И сейчас он как никогда ясно осознавал свою ответственность не только как командира орбитальной станции, но и как человека, стоящего между своей планетой и надвигающейся космической катастрофой.
Через несколько часов, уже на борту "Кассандры", Ли вошёл в лабораторию доктора Ясны Новак. Помещение выглядело как гибрид высокотехнологичной мастерской и кабинета эксцентричного профессора. Голографические проекции квантовых моделей парили в воздухе, пересекаясь и взаимодействуя друг с другом в сложном трёхмерном танце. Среди них, словно дирижёр, стояла сама Новак – невысокая женщина с короткими светлыми волосами и острым, сосредоточенным взглядом.
– Доктор Новак, – позвал Ли, не желая прерывать её работу, но понимая необходимость разговора.
Она обернулась, и на мгновение её глаза казались не сфокусированными, как будто она всё ещё видела квантовые уравнения перед собой.
– Полковник, – кивнула она, её восточноевропейский акцент стал заметнее из-за усталости. – Вы вернулись. Как Земля? Всё ещё вращается?
Ли улыбнулся. Новак была известна своим своеобразным чувством юмора и прямолинейностью, граничащей с грубостью. Но она также была одним из самых блестящих умов в области квантовой физики.
– Всё ещё вращается, доктор. И готовится к борьбе. – Он подошёл ближе, рассматривая проекции. – Совет Выживания утверждён. Ресурсы выделены. Ваши квантовые щиты получили зелёный свет для разработки.
– Наконец-то, – Новак взмахнула рукой, сворачивая часть проекций. – Я уже месяц говорю, что это единственное реальное решение, а они только сейчас решились? Типично для бюрократов.
– Они хотят, чтобы вы лично представили концепцию в ГЦСФ, – сообщил Ли. – Через три дня вылет на Землю.
Новак нахмурилась.
– Я не люблю покидать лабораторию. Особенно сейчас, когда у меня почти готов рабочий прототип.
– Прототип? – Ли не смог скрыть удивление. – Вы продвинулись так далеко?
Новак пожала плечами, как будто это было не таким уж большим достижением.
– Теория была готова ещё два года назад, но никто не воспринимал её всерьёз. "Слишком спекулятивно", "противоречит стандартным моделям", бла-бла-бла. – Она активировала новую проекцию, показывающую странное устройство, похожее на сочетание кристаллической структуры и высокотехнологичной антенны. – Но теперь, когда Солнце решило устроить апокалипсис, внезапно моя "спекулятивная" теория стала самой перспективной надеждой человечества. Ирония, не правда ли?
Ли изучал изображение, пытаясь понять принцип работы.
– Как это функционирует?
– Если простыми словами – оно создаёт квантово-запутанное поле, способное взаимодействовать с магнитными полями Солнца на субатомном уровне. – Она сделала паузу, видя, что Ли пытается осмыслить информацию. – Представьте, что солнечная плазма – это река. Обычно мы не можем контролировать её течение. Но это устройство позволяет… не повернуть реку, нет, но создать условия, при которых она сама выберет другой путь.
– Квантовое воздействие на макроскопические процессы? – уточнил Ли. – Разве это не противоречит…
– Всему, чему вас учили в академии? Да, – перебила Новак. – Но квантовая физика давно вышла за рамки классических представлений. Моя работа основана на теории квантовой когерентности в плазменных полях, которую большинство физиков считают слишком радикальной. – Она улыбнулась, в её глазах блеснул азартный огонёк. – Но знаете что? Радикальные времена требуют радикальных решений.
Ли не мог не восхититься её уверенностью.
– И вы готовы представить это учёным ГЦСФ? Включая доктора Хокинса?
– Хокинс… – Новак задумалась. – Я читала его работы о солнечной аномалии. Хороший анализ, основательный. Но ему не хватает… смелости в выводах. Он видит проблему, но не видит неординарного решения. – Она выпрямилась. – Да, я полечу на Землю. Но только на три дня. Потом возвращаюсь к работе.