Элайджа поморщился. Перспектива личной встречи с эксцентричной Новак его не воодушевляла, но он понимал необходимость.
– Я буду там.
– И я тоже, – добавила Ситара. – Инженерные аспекты щитов требуют детальной проработки.
Ли кивнул.
– Отлично. Я сообщу ей. – Он сделал паузу. – Ещё кое-что… Доктор Нгуен из "Селены" запросила срочную конференцию. Похоже, лунная колония также фиксирует нарастание политического напряжения.
– Замечательно, – пробормотал Элайджа. – Как будто у нас недостаточно проблем с взбесившейся звездой, так теперь ещё и человеческая политика усложняет ситуацию.
– Такова человеческая природа, доктор Хокинс, – философски заметил Ли. – Даже перед лицом конца света мы не можем избежать своих базовых инстинктов. – Он выпрямился. – Я организую видеоконференцию с доктором Нгуен на завтра. А пока продолжайте работу. Каждый день на счету.
После окончания разговора Элайджа и Ситара некоторое время молчали, каждый погружённый в свои мысли.
– Знаете, что самое ироничное? – наконец сказал Элайджа. – Люди всегда боялись, что именно человеческий фактор – ядерная война, экологическая катастрофа, искусственный интеллект – приведёт к концу цивилизации. А теперь, когда угроза исходит от самой природы, от Солнца, которое всегда было источником жизни… – Он покачал головой. – Мы всё равно умудряемся усугублять ситуацию своими конфликтами.
Ситара подошла ближе, неожиданно положив руку на его плечо – жест, который Элайджа обычно счёл бы вторжением в личное пространство, но сейчас почему-то принял без дискомфорта.
– Мы справимся, Элайджа, – сказала она с уверенностью, которой он не мог не восхититься. – Да, будут политические игры, конфликты интересов, даже предательства. Но будут также акты невероятной солидарности, сотрудничества, самопожертвования. – Она слегка сжала его плечо. – Человечество – противоречивый вид. Но именно эти противоречия делают нас способными на величайшие свершения.
Элайджа хотел что-то ответить, но в этот момент его внимание привлекло сообщение на экране – результаты последнего моделирования квантового компьютера.
– Что там? – спросила Ситара, заметив, как изменилось его лицо.
– Новая модель завершена, – медленно произнёс он. – И она предсказывает… третью аномалию. Меньше первых двух, но с уникальными характеристиками. – Он просмотрел данные, его пальцы быстро скользили по виртуальной клавиатуре. – Если это верно, в течение трёх недель мы должны зафиксировать ещё одну солнечную вспышку. Не такую мощную, но…
– Но достаточную, чтобы служить ещё одним доказательством? – закончила за него Ситара.
– Именно. – Элайджа поднял взгляд. – И знаете, что это значит? Если моя модель точна, и мы сможем предсказать следующую аномалию… это даст нам гораздо больше доверия со стороны Совета. И возможно, поможет преодолеть политические разногласия.
– Тогда нужно подготовиться, – решительно сказала Ситара. – Разработать план наблюдений, предупредить ключевые обсерватории, подготовить системы раннего оповещения.
Элайджа кивнул, впервые за долгое время почувствовав прилив энергии. Научная задача, конкретная и измеримая – это то, с чем он умел работать. Политические интриги и человеческие конфликты всегда оставались для него загадкой, но в области предсказания природных явлений он чувствовал себя в своей стихии.
– Начнём прямо сейчас, – сказал он, активируя новые алгоритмы моделирования. – У нас три недели, чтобы подготовить самый точный прогноз солнечной активности в истории человечества.
И, возможно, подумал он, если они достаточно убедительно докажут свою способность предвидеть угрозу, это поможет объединить человечество перед лицом гораздо более страшного испытания, которое ждало их впереди.
Глава 4: Разработка
Старый фермерский дом на окраине Лозанны казался неподходящим местом для одного из самых одарённых молодых программистов мира. Окружённый раскидистыми деревьями и традиционным швейцарским садом, он выглядел как убежище для тех, кто предпочитает простоту современным технологиям. Элайджа Хокинс задержался на мгновение перед калиткой, собираясь с мыслями.
Прошло почти два года с тех пор, как он в последний раз видел своего сына. После смерти Самиры их отношения, никогда не бывшие простыми, стали почти несуществующими. Киан, унаследовавший отцовский блестящий ум и материнскую эмоциональную чувствительность, отдалился, погрузившись в мир алгоритмов и кода, где взаимодействие с людьми можно было свести к минимуму.