Элайджа понимал его лучше, чем кто-либо. Сам склонный к социальной изоляции, он узнавал в сыне собственные механизмы защиты. Но сейчас, когда на кону стояло выживание человечества, ему нужны были уникальные таланты Киана.
Он открыл калитку и пошёл по мощёной дорожке к дому. Сад был ухожен с математической точностью – ещё одно проявление аутистических черт сына, его потребности в порядке и предсказуемости.
Дверь открылась до того, как Элайджа успел постучать. Киан стоял на пороге, худощавый семнадцатилетний юноша с тёмными волосами, подстриженными так коротко, что почти напоминали военную стрижку. Его глаза, унаследованные от матери, были настороженными и внимательными.
– Здравствуй, Киан, – произнёс Элайджа, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. – Спасибо, что согласился встретиться.
– Я видел данные, – без предисловий ответил Киан. – Твои модели солнечной аномалии. Они транслировались на закрытых научных каналах. – Он отступил в сторону. – Проходи. У меня есть некоторые соображения по поводу твоих алгоритмов предсказания.
Элайджа вошёл в дом, отметив, что интерьер был таким же упорядоченным, как и сад. Минимум мебели, но максимум технологий. Одна из стен гостиной полностью занята голографическими дисплеями, отображающими различные потоки данных.
– Ты следишь за проектом? – спросил Элайджа, удивлённый осведомленностью сына.
– За всеми проектами, связанными с солнечной аномалией, – ответил Киан, направляясь к основному терминалу. – Ситуация слишком важна, чтобы её игнорировать. – Он активировал один из дисплеев, показывая графики солнечной активности. – Твоя последняя модель предсказывает третью аномалию через три недели, верно?
– Да, – кивнул Элайджа, подходя ближе. – Меньше по мощности, но с уникальной спектральной характеристикой.
– Модель неточна, – спокойно заявил Киан. – Ты используешь классические алгоритмы регрессии для процесса, который имеет квантово-хаотическую природу. – Его пальцы быстро заскользили по виртуальной клавиатуре. – Я разработал альтернативный подход, основанный на квантовой теории хаоса и топологическом анализе данных.
Элайджа не смог скрыть удивление. Он ожидал сложного разговора, возможно, даже конфронтации о прошлом, но никак не немедленного погружения в научную дискуссию.
– Можно взглянуть?
Киан кивнул и вывел на основной экран серию сложных уравнений и схем. Элайджа внимательно изучал их, постепенно осознавая гениальность подхода. В то время как его собственные модели основывались на классических методах астрофизики, Киан разработал принципиально новый способ анализа, объединяющий квантовые вычисления и топологические структуры данных.
– Это… впечатляет, – признал Элайджа. – Но такой подход требует вычислительной мощности, превышающей возможности большинства суперкомпьютеров.
– Не обязательно, – возразил Киан. – Я разработал оптимизацию, которая позволяет запускать эти алгоритмы на квантовых компьютерах средней мощности. – Он повернулся к отцу, впервые посмотрев ему прямо в глаза. – Но для полной реализации мне нужен доступ к квантовому суперкомпьютеру ГЦСФ. И к прямым данным от солнечных обсерваторий.
Элайджа понял, к чему ведёт этот разговор.
– Ты хочешь присоединиться к проекту.
– Я нужен проекту, – поправил Киан, не из высокомерия, а просто констатируя факт. – Мои алгоритмы могут повысить точность предсказаний как минимум на тридцать процентов. А учитывая временные рамки, любое улучшение критически важно.
Элайджа глубоко вздохнул. Часть его хотела защитить сына, оставить его в стороне от надвигающегося кризиса. Но другая часть, учёный в нём, понимала, что талант Киана мог стать решающим фактором.
– Проект засекречен. Доступ строго ограничен, – сказал он. – Но я могу организовать для тебя специальный статус консультанта. При условии, что ты будешь работать под моим непосредственным руководством.
Киан слегка нахмурился.
– Предпочитаю работать самостоятельно. Но… – он сделал паузу, явно взвешивая варианты, – в данных обстоятельствах принимаю твои условия.
Элайджа почувствовал неожиданную волну эмоций. Это было самое близкое к примирению, что они имели за последние годы.
– Хорошо, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Тогда собирай вещи. Мы выезжаем в ГЦСФ сегодня вечером.
Киан кивнул и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Но остановился на полпути и обернулся.
– Когда мама умерла… – начал он, его голос звучал иначе, с редкой для него неуверенностью, – ты был в лаборатории. Анализировал данные о той самой вспышке, которая убила её. – Это не было вопросом, просто констатацией факта.