Вокруг нас — горы убитых прокажённых животных. А мои кожаные перчатки разорваны, и стесняли мои движения.
Я кинул их в инвентарь. Может, получится залатать.
А затем… увидел на плече Пруста серьёзный укус. Его левый наплеч свисал лохмотьями, и рука болталась плетью, а с её пальцев кровь быстро капала на каменный пол пещеры. Но здоровяк будто не замечал этого. Он ошалело смотрел по сторонам, не веря, что больше никто на него не нападает.
— Стоило вас на минуту оставить…, — пробурчал Бьор, и, освобождая плечо толстяка, полил ему какой-то раствор на жуткого зрелища рану.
— Я даже не понял… Мелькнуло что-то… — Пруст растерянно посмотрел на кровь, что все медленней вытекала из раны. Та затягивалась прямо на глазах.
— Так все свои бесценные зелья на вас потрачу, — продолжил бурчать Бьор, плеснув на меня из своей фляжки. — Ивар, иди смой с себя эту дрянь. Заразу я убил.
Он махнул в сторону, на лужу справа, в которую падали капли с небольшого сталактита. Я тут же смыл зеленые пятна, которые еще не успели впитаться в одежду.
Справедливо поделив лут, мы отправились дальше, спускаясь всё глубже и глубже.
Мне достались еще 2 серых шкатулки и 1 бронзовая.
Углубившись на метров сто, мы не встретили ни одного существа. Лишь какие-то мелкие скалапендры бегали по каменным стенам пещеры и что-то наподобие земных мокриц, только раза в три больше.
Получается всех перебили? А где тогда достижение?
Только сейчас меня накрыла слабость от полученного 4-го уровня. Я почувствовал истощение, и мы сделали вынужденный привал, слегка перекусив.
Через полсотни метров рукав пещеры поворачивал налево и сужался настолько, что нам пришлось протискиваться боком. Хуже всего было Прусту, который, кряхтя, то и дело вжимал в себя безразмерный живот.
Наконец, мы вышли на просторную площадку.
Сверху виднелись острые наконечники сталактитов, что терялись в темноте. А впереди — куча лабораторных столов с какими-то свитками, колбами, ретортами и соединительными трубками, через которые перекачивалась разноцветная жидкость.
Внимание! Вы обнаружили босса! Алхимик Вахааб!
К столам вышел какой-то злобный зеленый гоблин в белом халате лаборанта и начал копаться с реагентами.
Вначале нам показалось, что он нас не видит… но это было не так. Он управлял теми тварями, и он, конечно, готовился к нашему приходу.
Вот этот «лаборант» перелил синий раствор из одной реторты в другую, где плескалась мутно-красная жидкость. Из последней тут же вырвались темные пары. Они тут же осели и начали стелиться по полу.
Ох, ни хрена себе! Из клубящихся паров вырвалась куча мелких зубасто-хвостатых тварей, похожих чем-то на крыс, только круглых, размерами как шары для боулинга. Не хотелось представлять себя в виде кегль, но ассоциация пришла как-то сама собой.
Когда первый ряд крыс-мутантов добежал до нас, мы их встретили шквалом ударов. Вторая волна споткнулась о трупы своих собратьев, а через них уже полезла третья. А на третью волну нахлынула четвертая и пятая. Вал клацающих зубов только рос, а снизу верещали от боли «первые этажи» крыс, полураздавленные наседающей на них массой.
Нам пришлось отступить в тот узкий лаз, откуда мы вышли. И вовремя. Тысячи клацающих зубов слились в жуткую какофонию.
— Бьор! — крикнул я. — Надеюсь, что у тебя с собой запасы твоей медовухи?! — ну не верил я, что дворф не имеет свой алкогольный погребок в своем инвентаре. — Надо сделать вот что…
Пришлось попрощаться с моей рубахой. Мы разорвали ее на полоски, скрутили фитили. А дворф, сделав паузу и принимая непростое решение все-таки достал пять (!) больших бутылей янтарно-мутного напитка. Приходилось делать все быстро, пока Пруст отбивал атаки, пытающихся пролезть к нам мелких тварей.
Вот он и коктейль Молотова! Точнее — сивушный коктейль Бьора!
Бьор дрожащей рукой высек искры из огнива, поджег фитиль первого бутыля и, матерясь, кинул его в середину попискивающей от нетерпения нас сожрать мохнатой кучи.
Полыхнуло знатно! И пещера тут же сотряслась от сотен визжащих от боли тварей. А затем они начали лопаться, и в нос ударил запах горелой шерсти и плоти.
В то время пока мы с Прустом очищали забитый горящими тушками вход на площадку и фланги, Бьор кинул еще пару бутылей, на следующие ряды зубастиков. И пещера вновь задрожала от тысяч бьющихся в предсмертной агонии существ.
— Вот же ссуки, — на Бьоре лица не было, он чуть не плакал, наблюдая, как догорает то, что осталось от армии гоблина. Видимо, до последнего надеялся, что не придется тратить свой бесценный напиток.