Обед принес афганец Витюня Кирюшин. Пока мы не виделись, его симпатия ко мне окрепла, но выглядел он озадаченным. Молча расставил на тумбочке тарелки: борщ, отбивная с картошкой, пиво, хлеб.
— Откармливают, — сказал я. — Добрый каннибальский обычай.
Слова «каннибальский» он не понял, насторожился:
— Ты про что?
— Готовят на убой.
Поглядел сочувственно:
— Похоже на то. Хозяин рвет и мечет. Чем-то ты ему сильно напортачил.
— Не больше, чем он мне.
— Ну, тут нам равняться не приходится. Ты бы повинился, если в чем виноват.
— Ага, виноват. Вовремя не удавился.
— Слыхал, они твою бабу поймали?
— Поймали, — признал я. — И мучают.
— Да, дела… — подвинул мне под локоть тарелку с отбивной. — Да ты кушай, кушай. Мясцо свежее. Позавчера свинку завалили.
Я и кушал за двоих, а простодушный афганец грустно глядел мне в рот. На его загорелом лице боролись противоречивые чувства. Видно было, что сочувствовал и готов был помочь, но не знал как. Налил себе и мне Пива, выпил, задымил.
— Я тоже ихние дела не все одобряю. Но жить-то надо, верно? Вот и нанялся. Ничего, служу пока. А завтра, возможно, плюну. Но это тоже не так легко, сам понимаешь.
— Вить, может, вечерком, попозже, отпустишь в подвал? С невестой повидаться.
Не на шутку задумался, как на экзамене.
— Я бы, пожалуй, рискнул, но тебе не советую.
— Почему?
— Это тебе кажется, что дом пустой. В нем сотня щелок, и в каждой глаза. Зачем зря задницу подставлять.
— Я же вчера ходил — и ничего, обошлось.
Удивился моей наивности:
— Ты не сам ходил, тебя Лерка водила. Совсем другой расклад. Лучше я потихоньку о твоей подружке справки наведу. Как она, где. Хотя и это чревато, сам понимаешь.
— Витя, я ведь не был в Афгане. Обманул тебя.
Мудро улыбнулся, блеснули сахарные зубы.
— Да я сразу допер.
— Почему же ты?..
— Почему сочувствую? Держишься весело, уважительно. Не похож на этих сучар. У меня к ним свои претензии.
— Спасибо, Витя.
— На здоровье, Саня.
Ближе к вечеру подоспела Валерия, свежевымытая, пахнущая французскими духами, в каком-то умопомрачительном пестром наряде: то ли кимоно, то ли сарафан, но спина голая и коленки сверкают.