- Прости, старший учитель, но я уж сомлел. Поспать бы! - сказал неискренне, но Бирюк и бровью не повел. Кружки наполнились снова, аж на стол плеснулось.
- Это наш последний разговор, Ярс. Скоро ты уйдешь, и дальнейшее нам неведомо. Сейчас ты изумлен и обижен. Пять лет читал Покаяние, а теперь я отказываюсь от своих же слов. Твой мир дал трещину. Что ж, эта жизнь вообще непроста, воин. Не раз и не два еще тебе придется говорить не то, что думаешь. Делать то, что не хочется. Улыбаться тем, кого презираешь. Главное, Ярс, не дать улыбчивой личине срастись с твоим лицом.
- Но зачем врать?! Еще и себе самому?!
- Как же ты еще молод, - голос Бирюка совсем потеплел. - Помнишь, я говорил, что каждый слажен из своего дерева? Наш Жухан - несомненный дуб, Касюта выструган из игривого клена, а вот тебя я считал звонкой березовой древесиной, дающей бересту и доброе пламя в очаге. Ошибся. К югу-полудню от наших земель растет дерево кедр, и ты с ним общего корня.
- Это хорошо?
- Для тебя да. Кедр может вырасти на скальном обрыве, из единого семечка, застрявшего меж камнями. Он гибок и пропитан целебными смолами. Не радует глаз как светлая березовая роща, но за него можно ухватиться, если падаешь в пропасть, и он выдержит. Живи с этим знанием, Ярс. Не крепись под ураганом, как дуб, иначе тебя вывернет с корнем. Не гнись до земли, как никчемная осина. Превосходящую силу пропускай, а малую используй, чтобы стать крепче. Засим ступай, мой лучший бывший ученик.
Со скамьи поднялся шустро, как и не пил. Осозналось вдруг - а ведь завтра покидать Гнездо! Насовсем!!!
- Ты... вы не закончили свой сказ, учитель. Что лежит от нас к восходу и югу?
- Это узнаешь сам. Думаю, Вук не добрался туда, потому на его берестах нарисованы лишь чудища и люди с песьими головами. Одно ясно - никто там не давал вассальной клятвы Лиге и ничего, живут ведь!
Смех Бирюка проводил Ярса до дверей и на улице долго звучал в ушах. Смех человека, ставшего за пять лет ближе кровного родича. Сломавшего всё в один миг.
...Лишь единожды вышло иначе у Ожившего Пламени с его учениками. В тот день они видели, как казнят людей на площади, а вечером Ожившее Пламя вслух осудил увиденное. Назвал правителей города жестокими разбойниками, коим место на плахе. Двое учеников удивились странным речам, но склонили голову перед мудростью. Ночью в дом ворвалась стража, потому что третий ученик донес на Ожившее Пламя и не стал этого скрывать. «Ты дорог мне, учитель, но еще дороже мне твои речи и твоя правда! Не ты ли вещал, что всякая власть священна, и что плохая башня лучше хороших развалин?! Я донес на тебя страже, учитель, хотя мое сердце разрывается, и слезы бегут по щекам! Закон превыше сердца, и его надлежит исполнить!».
Ярс застонал даже. Под ноги попался пустой жбан, пнул его с маху, но легче не стало. Зачем ты мучаешь, Бирюк, зачем заставляешь сомневаться?! Донести недолго, но ты - не Ожившее Пламя, и стражники не замрут как камень под твоим взглядом!
- Эй, кто тут бузит?! - хмельной и ленивый голос из тьмы принадлежать мог только воину. Вчерашнему старшаку, получившему все права.
- А-а, узрел! Железный Ярс! Не потому, что крепок, а потому, что железяку на шее носит!
Ну, конечно, Вулх - хмельной и довольный. Тебя-то сейчас и не хватало!
- У кого железяка на шее, у того железо в хребте! Как раз хватит шею тебе намять!
- Ух ты, какие дерзкие речи! - голос Вулха приблизился стремительно. - Глядишь, и кулаки Железного Ярса не подведут!
Дальше думы кончились, только жаркий выдох и бешеная пляска. Для последней ночи в Гнезде - лучше не придумаешь!
Часть II. Глава I
ЧАСТЬ II
Каста ненужных людей
Глава I
Расставание
Утро вечера мудренее - не зря так предки решили. Позади осталась ночь в зареве факелов и хмельном угаре, позади дерзкие речи, кулаки и храбрость. Еще рассвет не пробился, а два десятка воинов встали строем на выходе. В новой одежде, при ножах и палицах, с медальонами на шее и огнем в глазах.
Последнее, впрочем, подкачало - будь Ярс сказителем-гусляром, не стал бы об этом петь. После трех бражных дней и ночей-то!
- Ну, как ты, боец отважный? - спросил Касюта задорно, но голос сорвался. Осип вовсе.
- Сам пойдешь али нести придется?!
- Зад свой донеси, - буркнул Ярс без веселья. Может, не надо бы так с другом, но очень уж всё немило сейчас. К зудящему плечу и резаной ладони добавилось изрядное количество ушибов. Всегда был добрым бойцом, но и Вулх не хуже, а кулачный воинский «спас» - умение суровое. Даже если вершить его не боевым обрядом, а шутейным, как на ярмарке. Красавец Вулх теперь долго будет прихрамывать, да и рука в локте гнется не очень. Поделом задире! Косится хмуро, но на утреннем приветствии руку пожал - не враги всё же!