- А я дремал как раз, сил набирался к ночи. Купеческие склады сторожу, такая теперь работа.
- Один живешь?
- А то с кем же? - помрачнел стрый. - Все тогда к Ядуну ушли, и братья-сестры твои и родители. Отвез тебя, их схоронил, да и лег прямо здесь, посреди горницы. Всё ждал, пока за мной смертушка явится, ан нет. Иначе Пресветлый рассудил. Да ты проходи, не стой! Перекусим, а там и баньку стоплю, с дороги-то!
- А работа как же?
- Подождет работа, братанич[2]. Распаримся нынче слегка, для чистоты, а уж назавтра я с купца вольную вытрясу. Там и вспомнишь, каков он, парок до костей!
***
Слов на ветер Матяш не бросал, уже к следующей ночи стало ясно. После пятого пара, когда кожа как вареный рак, а жилы под ней звенят. Пересохшее нутро заливали бражкой, но Ярс в этом не усердствовал - помнился еще постоялый двор. Хлебал помалу, чтобы не сгореть. Тряпицу с плеча давно снял, клеймо от жары саднило, но привык уже. Поглядывал с завистью на Матяша, на серебряный медальон, черный от времени. Свою железку заранее снял. Меньше ржаветь будет, и вообще. Хватит того взгляда, что стрый на нее бросил - нахмурился, но промолчал. Другое спросил, когда расселись в предбаннике разомлевшие:
- Чем заниматься думаешь, воин? Наша каста здесь нынче не разгуляется, но словечко замолвлю. У купца Тисы складов изрядно, найдем место и тебе.
- У Тисы? - изобразил Ярс задумчивость. С трудом улыбку сдерживал - стояли перед взором чьи-то синие глазищи и переливчатая понёва.
- Я лучше к Твердиле пойду, он ведь посолидней. Если откажет, тогда уж... а ты чего так нахмурился, стрый?
- К Твердиле, значит? - лоб Матяша превратился в сплошные морщины. - Твердила и впрямь по городу первый, да только не надо тебе к нему. Сам утонет и тебя заберет.
- Это как?
- Дерзкий он, решил, что вровень уже с Кастой Правителей. Тиуну Перебельту часто перечит, а там и князю начнет. Такие забавы известно чем кончаются.
- Я ведь к нему не в друзья лезу, стрый. Простым охранником попрошусь. Что с меня брать-то?!
- А тут уж как посмотрят, - взгляд Матяша метнулся, вдруг, по сторонам. Будто чужих ушей в своей бане опасается.
- Есть дела, братанич, за какие не только семьёй на костер ведут, но всем домом. Злое ведовство, таящее угрозу князю и Закатной Лиге.
- Это у купца-то? - прищурился Ярс недоверчиво, но Матяш остался серьезен. - Не хотел вспоминать, да тут уж никак без этого. Тот самый мор, когда твои родичи... так вот, той весной трех баб в городе признали ведьмами и возвели на костер, но не помогло. Когда разбежалось все Залесье, тогда и язва моровая ушла, голодно ей стало.
- А Твердила при чем?
- С него всё началось. Прежде Залесье торг вело с соседними княжествами, а Твердиле мало показалось. Не только в Лигу пути проложил, но на Восход тоже. К народам, какие молятся неведомым богам. Обозы к нам шли со всех сторон, а потом много крыс развелось, очень много. Та весна была очень жаркая.
- Я помню.
- Думаю, зло к нам с крысами и явилось, - сказал Матяш тяжело. - Смертный наговор от дикарей с Восхода. Я от стариков такое слыхал, братанич. В былые времена моровая язва дважды гостила в Залесье, и всегда перед ней появлялись крысы. Наверняка, всякий раз был в городе человек, помогавший злу войти. Разумеешь, куда клоню?
- Но это ведь просто измышления, стрый! - не вышло у Ярса скрыть облегчение. - Я думал, точно знаешь, а тут... крысы, наговоры! Пять лет прошло, и язва не вернулась, а Твердила всё здесь. Даже дочку сюда перевез, из столицы! Нет у него, значит, умысла... - осекся, наткнувшись на взгляд родича, мудро-насмешливый.
- Дочку, говоришь? Слыхал, как же. Красотка редкостная, говорят, только нравом вся в отца пошла. Уж не пересекся ли с нею путями-дорогами? Ладно, дело твое. Отговаривать более не стану, но и сам головы не теряй, вторую не купишь. Пригожая девка иногда пострашней любой язвы будет...
[1] Облам - оборонительное сооружение, короткий деревянный желоб для сбрасывания на головы штурмующих глиняных или деревянных грузов - катов (прим. автора)
[2] Братанич - сын брата, племянник (прим. автора)
Часть II. Глава VI
Глава VI
Пляска без веселья