Пищу нашел ближе к вечеру, в перелесках. Большую гадюку с черным зигзагом на хребтине. Секанул по шее ножом, холодная кровь утолила жажду, а потом и шкурку содрал. Шагал, обгладывая на ходу, не к такому еще приучен. Забирал всё левее, чтобы выйти на шлях, где не ждут. Вместо палицы срезал толстую ветку, острие на конце получилось не хуже кола - чего уж теперь! Лучше нарушить Установления, чем словить безоружному топором в голову!
Глаза в набегающей темноте не спасали, потому нос выручил раньше. Уловил близость шляха за несколько поприщ: запахи дыма и навоза. Густые скопища огней Ярс обогнул, для верности, а потом болотистая низина увеличила крюк в разы. К одинокому костерку подобрался против ветра - псов впереди не видать, но иные люди сами нюхом не обижены. Такие как Ярс, или добытчики-лесовики. Двое у костра могут оказаться, кем хочешь, кроме стражников: доспеха незаметно. К правителям, или жрецам тоже вряд ли относятся, да и купеческая каста любит ночлеги людные. Еще приблизившись, разглядел Ярс простую одежду - не рванье, но грубая холстина - и лица в отблесках огня. Старик и мальчик. Котелок над костром, мешки под спинами. Рядом видна телега, а вон и морда конская к старику посунулась. Не голодранцы, стало быть. Могут поделиться едой, не вцепляясь в глотку. Дальше Ярс не таился: ветки под ногами захрустели, кашлянул даже пару раз на пути к сидящим.
- Мир вам, добрые люди!
- И тебе, путник, того же, - ответил старик негромко. - Ежели с добром, садись к огню, а иначе стороной проходи. Мы драки не ищем.
Ярс присел, не чинясь, взгляд скользнул по гостеприимцам. Ошибся, не старик перед ним, а вполне еще крепкий мужчина. Не старше стрыя Матяша. Волосы пегие с толку сбили. Медальонов висит аж два, и вот тут пришлось зубами скрипнуть - смерды! Самые настоящие, с какими прочим кастам зазорно и рядом стоять! Рисунок на главном медальоне отчетливо виден: простая дуга, ярмо конское. Вечный тяжкий труд. Вторая железяка размером меньше и резьба на ней тоньше: парящая птица. Вольный знак. Выкупился, значит, старик мнимый. Нет над ним больше хозяев, но остался смердом - из этой касты никуда не деться, хоть мешок серебра выложи. У мальчишки медальоны один в один, только смотрятся лучше, ни пятнышка ржавчины. Дерюжная одежда тоже чиста, и дух вполне опрятный от обоих.
- Разглядел, славный воин? - вопрос прозвучал тихо, но без опаски. Привык пеговолосый к вольной жизни, не ждет уже пинков, как простые рабы. Мальчишка глядит и вовсе смело, хоть со странностью - то глаза опустит, то снова стрельнет взглядом из-под шапки.
- Не побрезгуешь с нами еду разделить?
- Чего ж тут брезговать? - пожал Ярс плечами почти искренне. - Я и сам не из правителей. Харчами, правда, не богат, делиться нечем.
- Это как раз поправимо. Похлебки на всех достанет, а нам в такой компании вечерять спокойнее, - тут мужик покосился на штуковину, лежащую рядом, под правой рукой. Простые вилы, только зубья заострены как шило, и древко короткое. В ближнем бою сработает похлеще копья.
- Вы, гляжу, ко всему готовы! - сказал Ярс усмешливо. - Купцы за свое добро так не трясутся, как вы за этого гнедого!
Взглянул на коня еще раз, хоть давно разглядел. Незавидный конек, худой и старый, да и телега на последнем издыхании. Охотники, впрочем, найдутся и на такое.
- Ты над конем не смейся, он двужильный, хоть и стати нет. Кормилец наш! У тебя ноги молодые, да быстрые, а нам с сыном в пешем пути тяжко.
- Сын твой тоже, вроде, не стар. Худоват, так ведь и я без лишнего мяса!
Покосился на мальчишку весело, а тот опять глаза потупил, и щеки покраснели, аж в полутьме видать. Что за скромник такой?!
- Похлебка готова, кажись! - сказал смерд резковато. Глядит внимательно, не нравится ему что-то.
- Чего расселся, Зось, сымай уже с огня!
Паренек подорвался с места легко и гибко, котелок порхнул, будто сам собой, устроился на глиняном поставце. Тут же хлеб появился, еще какая-то снедь - без единого лишнего движения.
- Мисок у нас нет, путник, не обессудь. Ложку хоть имеешь?
- Потерял. Через болото лез, всё утопло, - тут Ярс огляделся, и нужное бросилось в глаза. - Обождите, я сейчас!
Ближайшая береза торчала в десятке саженей, даже ноги бить не пришлось. Пластанул кусок тонкой бересты, свернул корытцем, а вместо ручки сгодилась веточка. Знатная вышла ложка, хоть в рот и не сунешь, через край придется хлебать. Гостеприимцы тоже времени не теряли - ловкий паренек подсел к отцу, шушукались о чем-то. Пеговолосый хмурился, но сдался, наконец, махнул рукой. Возвращение Ярса встретили внимательными взглядами.