Тысячи людей выстроились рядами. Они медленно двигались мимо гробов, усыпанных цветами, произнося одно-два слова, многие со слезами на глазах, другие грустно и мрачно.
Лаура держала Майкла за руку. Оба несли цветы. Она была одета в простое черное платье, сшитое специально для этой церемонии. Майкл был в маленьком костюме с галстуком, который она ему купила. Его волосы, аккуратно причесанные, лохматил легкий ветерок, дувший с Потомака. Лаура чувствовала, как у нее слабеют колени по мере приближения к гробам. Она крепко держалась за ручку сына и закусила губу, чтобы сдержать свои чувства.
Остановиться можно было лишь ненадолго, позади шли тысячи людей, пришедших проститься.
– Брось свои цветы, как это делают другие люди, – прошептала Майклу Лаура. Он смотрел на нее, пораженный торжественностью церемонии.
– И скажи «прощай», – добавила Лаура. – Эти люди были близкими тебе. Попрощайся с ними и запомни эти минуты навсегда. Ты сделаешь это ради меня? – Она проследила, как он бросил цветы, а его маленькие губы произнесли прощальные слова, которых он никогда не знал. И она увидела Хэла в его лице.
Теперь была ее очередь. Лаура знала, что времени в обрез. Земное тело Хэла было в нескольких дюймах от ее руки. Рядом лежала Тесс. Она будет лежать рядом с ним вечно. Лаура подумала, что таким образом Тесс обрела то, чего она так отчаянно хотела, но не могла получить от Хэла в жизни.
Лаура сосредоточенно смотрела на мертвое тело в гробу, как будто хотела удостовериться, действительно ли Хэл ушел навсегда. Мир больше не узнает его улыбки. Его голос больше не развеет у кого-нибудь страх, не расскажет о хорошем и счастливом. Лаура больше не будет мечтать в своем одиночестве, что кто-то в этом мире, пусть и живя своей жизнью, возможно счастливо, все же помнит о ней в своем сердце.
В этот момент слезы потекли у нее из глаз и она поняла, что этот самый непостоянный и самый прекрасный из мужчин заснул навеки.
Лаура почувствовала, что тело человека, которого она любила всем своим сердцем, – не единственная память о нем, ибо его душа никогда не была полностью в его теле, как у других людей. Хэл был человеком, который никогда не примирялся с действительностью, его дух метался и рассыпался на тысячи частиц, избежавших узкой дороги, которой он шел, и эти частицы исчезали на запрещенных и темных тропах, которые Хэл сам не мог пройти до конца.
И Лаура знала его в одном из таких секретных мест. Уже давно она свыклась с мыслью, что никогда не сможет обладать им так, как обычно хотят обладать мужчинами женщины. Но только недавно начала она понимать, что их связь была на ином уровне.
Некоторые встречи, непостоянные, как мерцающие звезды, вечны. Не об этом ли говорил ей медиум много лет назад, когда Лаура, еще девочка, была в блаженном неведении о своем будущем?
Из-за тебя он войдет в вечность, если ты примешь эту боль…
Теперь Лаура поняла. Ее любовь к Хэлу никогда не была причиной для разрыва с ним. Но это была цена за то, что она получила от него. Ее первая фотография Хэла поведала ей жестокую, но красивую правду, но тогда она оказалась не способна понять ее.
Так она смотрела на два гроба и была рада, что они вместе. Она хотела делить его с Тесс теперь, когда мир разделил его с самой Лаурой.
– Прощай, – произнесла она, посылая свои слова в неизвестность, где они будут пребывать отныне, где прошлое и будущее соединены вместе, что недоступно человеческим существам до скончания их суетной жизни. Тень улыбки коснулась ее губ, когда она бросила свои цветы им в последний путь.
– Прощай, мое сердце.
ЭПИЛОГ
Нью-Йорк, 3 мая 1964 года
Этим вечером Лаура вернулась домой с Майклом на самолете, заполненном в основном людьми, возвращавшимися с похорон на Арлингтонском кладбище.
Измотанная тяжелым днем, Лаура все же сохраняла бодрое выражение лица для сына, выбитого из колеи этой поездкой, участием в похоронах и чувствами, которые он читал на лицах многих людей в Вашингтоне, в том числе и на лице Лауры.
– Теперь, – сказала она, – я, думаю, мы не должны унывать. Сделаем пиццу, включим музыку, и у нас получится отличный обед, только для нас двоих, а потом нам надо выспаться, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню.
– Может Альфа-альфа помочь? – спросил Майкл.
– Может. Я буду раскатывать тесто, а ты в это время установи стол и положи на него сыр.
Он занялся поисками салфеток и серебряных приборов, пока Лаура катала тесто. Она еще держала скалку в руках, когда зазвонил телефон.
– Алло!
– Это Дэн Агирре.
Последовала пауза. Лаура не рассчитывала сегодня на контакт с внешним миром. Но голос детектива не был неприветливым, ведь он один знал все и понимал все значение этого дня для нее.
– Я просто звоню, чтобы узнать, как ваши дела? – сказал он.
– Прекрасно, – заверила она его. Почувствовав притворство в собственном голосе, она засмеялась. – Действительно, у нас все очень хорошо. Спасибо за внимание.
– Как Майкл? – Она почувствовала искреннее участие в голосе Агирре.
– Чудесно! – сказала она. – Мы заботимся друг о друге.
– Я надеюсь, похороны не расстроили его?
– Я не думаю, он у меня крепкий, – бросила она взгляд на сына.
– Да, иногда мы, взрослые, можем поучиться у них.
– Да…
Лаура держала телефонную трубку в руках и смотрела в холодильник. Было трудно сконцентрироваться. Она забыла, что искала, и закрыла, наконец, дверцу.
– А вы? – спросил он.
Лаура молчала. Низкий голос на другом конце линии телефона подточил ее показное мужество, которое она хранила несколько прошедших дней, и ей захотелось поддержки, которую он пытался оказать ей в труднейшее для нее время, три дня назад. Но она напомнила себе, что теперь она одна и рассчитывать может лишь на себя.
– У меня все в порядке, – сказала она.
– Могу я звонить вам иногда? – спросил он. – Просто так.
– Конечно, можете, – сказала она.
– Спасибо, Лаура. До свидания.
– До свидания, Дэн.
Она положила трубку и пошла в гостиную, где включила телевизор. Подошло время новостей. Лица Хэла и Бесс заполняли экран, похороны были в сетке новостей.
Из глаз Лауры потекли слезы. Она думала, что передача развеет ее мысли, но лицо Хэла напомнило о горе.
– Мама, тебе грустно?
Это Майкл. Он заметил ее чувства, они испугали его. Но читалось еще что-то в его темных глазах. Это была мужская решимость защитить ее.
– Да, голубчик, мне грустно.
Она крепко прижала его к себе, боль исказила ее благодарную улыбку – он с ней, он не оставит ее.
– Из-за дяди, который умер? – спросил он. – И тети? Она кивнула, целуя его в лоб. Его маленькая ручка погладила ее плечо, утешая.
– Я тебя развеселю, не грусти.
Она отодвинула его на расстояние вытянутой руки, за личиком Майкла на экране телевизора было видно лицо Хэла. Улыбка, пленявшая народ, странным образом отразилась в черных глазах мальчика, глядящих на Лауру.
– Хорошо, – сказала она. – А ты умеешь поднять настроение? Во мне сидят чудовища. Ты можешь прогнать их?
Он закивал.
– Они не навредят тебе, – сказал он. – Они хотят, чтобы ты погладила их по головке.
Лаура кивнула, слезы блеснули в ее глазах.
– Все будет хорошо, мы присмотрим за ними вместе, ты и я. Мы построим им домик, и они не будут бояться больше, – улыбнулся он ей. Он закрыл свои глаза ручками.
– Кто это под маской? – спросила она. – Я не вижу, кто это?
– А я тебя вижу, – сказал он.
Она обняла его и улыбнулась ему с облегчением. Она не одна.
– Мамочка, ку-ку, я вижу тебя, – услышала она его голос, глядя на исчезающий портрет Хэла на экране.