На лице Грязнова не дрогнул ни один мускул.
— ...В миру он председатель советско-германского кооператива «Витязь», занимающегося куплей-продажей компьютеров. В тайных же делах он самый настоящий гангстер. Крестный отец крупной мафии. Вот его домашний адрес и адрес кооператива...
Итак, генерал КГБ подставлял, сдавал МУРу Ленчика. И Грязнов с легкостью необыкновенной принял эту подставку: Лёнчик был нужен МУРу позарез. И еще одна полезная информация была получена Грязновым на Лубянке. Самый верх гебешного руководства какими-то узами связан с делом Биляша. А это распалило Грязнова. Куснуть, лягнуть или подставить гебешникам ножку — все это входило в стратегическую жизненную задачу, которую майор сыска вынашивал с юности.
Через час с четвертью аудиенция закончилась. Стороны скрепили свой союз о сотрудничестве и взаимопонимании не только.рукопожатием: хозяин угостил гостя шотландским скотч-виски десятилетней выдержки. Прихватив в канцелярии заготовленную справку на Биляша, Грязнов в хорошем настроении отбыл из этого казенного дома в другой, более близкий ему по духу.
24
В магазине под вывеской «Бар-гриль» не было, естественно, ни бара, ни гриля. На стеклянном прилавке стояли ряды литровых банок с томатной пастой по восемь рублей за штуку — договорная цена. В углу тетка в грязном халате продавала в разлив абрикосовый сок. Пол-магазина было уставлено пустыми деревянными ящиками с торчащими в разные стороны гвоздями. Мальчик лет двенадцати в кедах «Пума» и адидасовской кепочке держал веером несколько листочков жвачки и безразличным голосом твердил: «Американская баблгам, всего один рубль... Американская баблгам...» Турецкий подавил раздражение от привычной картины нес вершившегося кооперативного начинания, стал протискиваться к прилавку и ощутил, что все-таки не все было узнаваемо в этом заведении, какое-то не принадлежащее этому «бару» явление нарушало эту узнаваемость. Он обернулся. У противоположной стены стояла Валерия Зимарина и удивленно-вопросительно смотрела ему в лицо. Он почувствовал, как жар залил ему шею и затылок, он не мог сдвинуться с места и стоял у прилавка, не отвечая на явно обращенный к нему вопрос — «Вам чего, гражданин?».
Сколько времени прошло с тех пор, когда они виделись в последний раз? И когда это было? Осенью? Ранней зимой? Когда за окном шел нескончаемый мелкий дождь, а в номере гостиницы было слишком тепло не то от перегретых батарей отопления, не то от жара их собственных тел? Когда он наутро позорно бежал не от нее, а от всей этой сладкой жизни за чужой счет с полетами в Сочи, сауной в Прибалтике, от постоянного страха, что все станет известно ее могущественному супругу? Он сказал Меркулову: «Я стал раздражать ее». Но это было уже после, когда она по телефону требовала объяснений и не понимала его невнятных оправданий. А потом, вероятно, появился Красниковский на ее горизонте...
Но он уже шел ей навстречу с непринужденной — так во всяком случае ему казалось — улыбкой и говорил невесть откуда взявшимся пронзительным тенорком:
— Валерия?! Здравствуй, вот не ожидал тебя тут встретить.
Она протянула ему руку — на каждом пальце по кольцу:
— А где же в наши дни встретишь порядочного человека как не в подполье? У нас в государстве все покупается и все продается, но только из-под полы. За куревом? К Ивану? Я тоже у этого охламона табаком отовариваюсь. Хочу сейчас сразу десять блоков прихватить. Подожди, он в подсобку ушел. Выстроил тут баррикады, в помещение не проникнешь, а сам миллионами крутит, раздевает работяг до нитки.
Нет, она все-таки принадлежала и к этому «подполью», и ко всему «нашему государству», ее сногсшибательная внешность и одежда по первому классу уже не могли его обмануть, она вся была неотъемлемой частью огромной, все перемалывающей машины, называемой теперь даже в открытой печати государственной мафией. От этого умозаключения Турецкий расслабился и, улыбнувшись, спросил уже своим обычным баритоном, установившимся у него лет с пятнадцати:
— Это ты-то работяга?
Валерия дружески рассмеялась:
— А что, разве не так? Надеюсь, Сашенька, ты не забыл еще мою работу? Я не против еще раз тебе доказать, какая я работящая и неутомимая!.. Ого, ты еще не отучился .краснеть?
— Лера, я действительно спешу, мне надо взять сигареты и отчаливать.
— Ну вот, теперь мы надули губки. Я ведь это просто так, для затравки. Мне и самой некогда. Хотя для тебя я бы время нашла... А, вот и Иван появился. Надо сделать вид, что мы не знакомы, а то он перепугается. Я возьму свой «Кент» и подожду тебя на улице.