— Здравствуйте, Вероника Сергеевна, меня зовут Татьяна Владимировна, мы ищем вашего мальчика, уже напали на след...
Ника дернулась вперед, схватила Татьяну Владимировну за рукав белого халата.
Старший оперуполномоченный угрозыска Татьяна Владимировна Мозговая получила от Романовой задание успокоить Веронику Славину и получить от нее как можно больше информации. Вторая часть задачи никак не решалась без выполнения ее первой части, опера-тивница понимала — успокоить Нику можно только обманом, поскольку розыск Кеши Славина пока не дал никаких результатов.
— ...Наши сотрудники практически вышли на банду преступников, нам нужны дополнительные сведения о женщине, которая к вам вчера приходила.
Ника напряженно вглядывалась в лицо Татьяны Владимировны. Спокойное, доброе лицо. Несколько рябинок — как у Ани Чудновой.
— Скажите мне, пожалуйста, скажите, что они с Аней сделали, она ведь пошла с Кешей гулять. Она должна знать...
Мозговая вздохнула — она не имела права отягощать и без того неважное состояние Славиной.
— С Чудновой ничего страшного, ее ударили чем-то тяжелым, так что она не может сказать ничего определенного.
— Я могу ее видеть? Она может ко мне придти?
— Конечно, конечно, но только чуть позже. У нас очень мало времени, Вероника Сергеевна, расскажите мне все в деталях о том, что вчера с вами произошло.
Ника разжала пальцы, отпустила рукав халата.
— Да. Хорошо. Пишите... Аня пошла гулять с Кешей в парк. Я стояла у окна, ждала машину. Я сейчас работаю... в общем...
— За вами должна была приехать машина из министерства, я поняла, Вероника Сергеевна,— Мозговая погладила перевязанную бинтом руку и добавила: — Ника. Я вас так буду называть.
— У меня вещи были сложены, мы с моим мальчиком должны были переехать домой, вы знаете, нам пришлось жить у Ани несколько дней.
— Я знаю, Ника.
— Потом я услышала, как отворилась входная дверь, я подумала — Аня вернулась, но в комнату ворвалась эта старуха с пистолетом. Она наставила его на меня и закричала... Нет, она зашептала, но как-то очень громко: «Иди к окну и сядь на пол». Я очень испугалась, я от страха ничего не понимала, что она мне говорит. Она загремела чем-то железным, я смотрю — у нее наручники, нет, я тогда еще не сообразила, что это наручники. Она говорит: «Положи руки на батарею». Я вскочила с пола, хотела убежать, она меня ударила в висок наручниками, я упала, и она меня приковала к батарее...
Оперативница, не прерывая Нику, быстро записывала все то, что та говорила.
— ...снова приставила пистолет к виску и спрашивает: «Где порт-пресс».,.
— Не стесняйтесь, Ника, говорите все, любой мелкий штрих может оказаться полезным в будущем.
— Она сказала: «Где порт-пресс, сука?». Я, честное, слово, не знаю, что такое «порт-пресс», я так ей и сказала. А она — «Где твой е...ь, блядина? Куда ты с ним намылилась?». Я начала плакать, потому что у меня и правда никого нет, я имею в виду мужчин, и я ни с кем никуда не намылилась. Я ей говорю, что я собралась ехать на работу, а потом домой, и я не знаю, о ком и о чем она говорит. Тогда она подошла к телефону...
Мозговая почувствовала, что для Ники наступило самое тяжелое в ее воспоминаниях.
— Ника, опишите мне эту старуху.
— Она никакая не старуха. Она мне только сначала такой показалась. Лицо у нее совсем молодое, только сильно напудренное, глаза острые. У нее на руках были перчатки, драные на пальцах, ногти у нее были накрашены зеленоватым перламутровым лаком.
— Мы так и предполагали, Ника.
— Вы ее знаете?! Вы ее арестовали?!
— Еще нет. Но теперь обязательно арестуем. Все будет хорошо, Ника.
Ника заплакала, но сквозь слезы продолжала:
— Она... позвонила куда-то... никого не называла по имени... сказала — «давай мальчишку» и поднесла трубку к моему уху... Я слышу... Кешка говорит: «Мамочка, мне тетя обещала купить золотую трубу, я на ней буду играть»... Ему очень хотелось большую медную трубу, как в духовом оркестре, он все просил меня купить... Она трубку у меня выхватила и говорит... «если не отдашь порт-пресс, больше своего сына не увидишь. Я тебя везде достану». Она вытащила из кармана липкую ленту и залепила мне рот. Потом она посмотрела в окно, схватила свою авоську с бутылками и исчезла.