— Потерпи, Гельмут, — сказал он гауптштурмфюреру. — Осталось совсем немного.
Они проехали Корфовку, за поселком Жилински свернул направо, затем с высокого обрывистого берега спустился к морю и погнал свой «Москвич» у самого уреза воды.
Здесь Конрад развил скорость, они промчались вдоль моря по плотному песку минут десять, затем водитель притормозил и, свернув налево, ввел машину в овраг, заваленный обломками ракушечника.
— Что здесь? — спросил Гельмут Вальдорф.
— Когда-то добывали строительный камень открытым способом, — ответил директор кафе «Ассоль», ведя машину по извилистой заброшенной дороге. — Бывший карьер…
— Черт побери! — выругался Конрад по-русски, едва не налетев на лежавший у самой дороги камень, резко вывернул руль вправо.
Он проехал еще немного и остановил машину.
— Будешь ждать меня около часа, Гельмут, — сказал Жилински. — Сиди спокойно в машине, кури, пей кофе, вот здесь, в сумке, термос. Во фляжке коньяк…
— Может быть, я пойду с тобой? — неуверенно предложил гауптштурмфюрер. Ему очень не хотелось оставаться в этом мрачном месте одному.
— Нецелесообразно, — отрезал Конрад Жилински, выключив фары и вылезая из машины. — Можешь выйти и размяться. Только ни в коем случае не отходи далеко. А лучше вообще не вылезай…
Он хлопнул дверцей и исчез в темноте. Гельмут Вальдорф остался один. Помедлив немного, он вздохнул и положил на колени сумку, о которой говорил ему бывший заместитель, оберштурмфюрер Конрад Жилински.
«Мой заместитель, — усмехнулся «Кэптэн» и покачал головой, — как давно это было… Да и было ли? Порой мне кажется, что все это происходило и не здесь, и не со мной. Не слишком ли долго я живу на этом свете?»
Усилием воли гауптштурмфюрер отогнал расслабляющие дух мысли и расстегнул сумку. Он нащупал в ней термос, фляжку и пакет с бутербродами. Есть ему не хотелось, а вот выпить было бы кстати.
Гельмут Вальдорф отвинтил колпачок фляжки и сделал два добрых глотка. Напряжение медленно отступало, мир, погруженный в темноту, уже не казался таким мрачным.
«И все же у меня есть шанс, — подумал бывший начальник Легоньковской службы безопасности. — Пусть он так долго не давался мне в руки, но уж сейчас я не выпущу его. Чудак Конрад… Он не знает, куда ему девать доллары. Спроси у меня, старый камерад! Впрочем, он и прежде был в некотором роде идеалистом, а сейчас такая долгая жизнь среди славян вовсе развратила арийскую сущность Конрада».
Тут мысли Вальдорфа приняли практическое направление. Он подумал, что если Жилински-Мордвиненко откажется от вознаграждения, а это неизбежно произойдет в случае… «Да-да, — прикинул гауптштурмфюрер, — Конрад останется здесь, значит, ему деньги фирмы Хортенов ни к чему…»
Вальдорф стал лихорадочно прикидывать, как бы приобщить к своему гонорару и деньги Конрада, но толкового ничего в голову не приходило.
«А не ликвидировать ли его в этом карьере? — явилась вдруг мысль, и Гельмут Вальдорф не удивился ее возникновению. — Товар он мне передаст, его миссия будет выполнена… Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. На тот свет… Только вот что это даст мне? Полковник Адамс имеет на Конрада свои виды, это становится понятно, если задуматься над инструкциями, которыми снабдил меня Биг Джон».
Гауптштурмфюрер хорошо знал, что бывает с тем, кто нарушит инструкции, отнесется к ним неуважительно.
Он снова хлебнул из фляжки. Настроение явно улучшилось, хотя Вальдорф и не придумал еще, как положить деньги Конрада к себе в карман.
«Надо поговорить с полковником Адамсом, — решил гауптштурмфюрер, — он сумеет найти правильный ход. Впрочем, рано об этом думать…»
Ему вдруг припомнился тот еще совсем недавний солнечный день, утром которого этот бармен-макаронник говорил, что Клауса Барби, скрывавшегося в Боливии под фамилией Альтман, надо повесить… «Повесить такого ловкого делового человека! — мысленно возмутился Вальдорф. — Только истинный немец мог так элегантно провернуть ту историю с австрийскими танками…»