— Подойди! Прожалуйста! Прошу! — снова послышался шепот. Я, наконец-то понял, откуда он доносится, и замер, не веря сам себе.
Потому что, кроме освежеванного тела, прибитого к помосту, шептать и называть меня другом здесь было явно некому.
Твою мечту, так он еще живой? Охренеть можно…
— Да будь же ты человеком! Подойди! Пожалуйста! — снова зашептал несчастный незнакомец, и я, выругавшись, и взяв винтовку наизготовку, медленно пошел в его сторону, оглядываясь по сторонам.
А как тут иначе поступишь? Не хватало еще, чтоб он тревогу поднял…
Ладно, сейчас выясним, что здесь вообще происходит…
Глава 7
Подбирался к распятому я долго, медленно и осторожно. В то, что это ловушка, я не верил: слишком уж всложно все и изощренно. Не будут же местные каждые пару дней нового соплеменника свежевать и прибивать к кресту, только для того, чтобы однажды тот ввел в заблуждение случайного путника, забревшего в их деревню? Думаю, что нет. И все равно не по себе. Кто знает, что на уме у умирающего человека…
Приблизившись к помосту и хорошо разглядев бедолагу, я сглотнул. Да уж, поиздевались над парнем качественно. С явным знанием дела… Кожа на верхней половине торса была аккуратно срезана и спущена вниз, до самого пояса, откуда спадала вниз безумной набедренной повязкой. Причем сделано это было невероятно искуссно: неведомые палачи не повредили ни одного крупного кровеносного канала, за счет чего бедолага и оставался до сих пор жив. Ну, и за счет невероятно высокого болевого порога. Нельзя даже представить, что он чувствовал во время экзекуции…
— Все совсем плохо, да? — пробормотал несчастный, увидев, с каким выражением лица я его разглядываю. Черт, невероятно крутой парень: он даже усмехнуться умудрился. Правда, выглядела эта улыбка пугающе. На лице кожа оставалась, ее снимали, начиная от шеи, но какая же мука на этом лице была написана!
— Хорошего мало, — пробормотал я.
— Ну да. А еще куча переломов и отбитых внутренностей, — бедолага продолжал ухмыляться. — Слушай, друг, добей, а?
— Что? — сначала даже не понял я.
— Добей. Я не жилец. Они меня отваром каким-то напоили, чтобы боль снять, боюсь, когда вернутся — продолжат. Добей — и беги. Лучше тебе с ними не пересекаться. Это психи. Ну, точнее, главный — псих. Остальные — так, зомби… — Теперь было понятно, почему парень не только жив, но и в сознании. Обезболили перед операцией, гляди ж ты… Правда, полагаю, доза «анестезии» была выбрана так, чтобы жертва копыта не откинула в процессе, но ощущала весь, так сказать, спектр эмоций. Что ж это за садисты такие?
— Что значит «зомби»? — мозг зацепился за знакомое слово. Жаль парня, безусловно, но мне нужна информация. Особенно — такого рода.
— Слушают его, делают, все, что скажет. Болванчики, — незнакомец качнул головой и тут же зашипел от боли.
— В лагере сейчас никого нет? — я посмотрел на бедолагу.
— Несколько человек. Спят, скорее всего, всю ночь вокруг меня плясали. Остальные ушли в лес. Говорят, там где-то глайдер упал недавно. Искать пошли.
Я сглотнул. Прекрасно, твою мать, просто прекрасно! Если эти психи хотя бы на четверть так же хороши в чтении следов, как в пыточном мастерстве… Надо валить. Как можно быстрее.
— Это твой глайдер, да? — понимающе кивнул незнакомец. — Сочувствую. Не трать время. Добей меня — и уходи. Если окажешься на Фронтире, найди Бродягу Эдварда, скажи, что со мной произошло, а главное — где. Эта тварь должна быть наказана… Эдвард щедро тебя вознаградит… — шепот парня стал прерывистее, появились паузы между словами, а пару раз он замолкал, прикусив губу. Кажется, действие отвара, которым его опоили, заканчивалось и боль постепенно возвращалась.
— Ну же! Давай! — резко вскинулся незнакомец. — Или я закричу — и тебя обнаружат! Давай, быстрее! — голос его стал громче, того и гляди, действительно закричит. Ох, как же хреново сейчас бедолаге…
— Сейчас, — хмуро кивнул я, и достал гвардейский нож — ухватистую боевую штуковину с длинным и широким лезвием. Таким хорошо и проволоку резать, и землю копать, и вражескую глотку перехватить… Ну, или… Оказать последнюю милость, да. Очень не хотелось пускать в ход именно нож, муторно, грязно и неприятно это, но вариантов нет. Не стрелять же в бедолагу! На выстрел вся округа сбежится. Я и так тут наслежу сейчас. Или… Хм, да… Лучше по-другому. Я подумал и убрал нож обратно в ножны.
— Эй, ты чего! — увидев, что я убираю оружие, незнакомец выкатил глаза. — Я же серьезно! Я закричу!