— Точно делами нечистыми занимались.
— Отойди, ты прямо на пентаграмме стоишь! — Вася оттолкнула парня в сторону.
Ворон подпрыгнул, уставившись под ноги. Как он раньше не заметил яркого рисунка понятно не было. Рисунок, нанесенный краской или чем-то, о чем думать не хотелось, слегка смазанный по краям, занимал почти всю поляну. Даже некоторые деревья испачкали в краске.
— Никогда раньше не сталкивался с таким.
— Варька бы точно сказала ведьмы это или нет.
— Так как у нас нет Варвары, предлагаю убраться. Пока наши тела не составили тем несчастным компанию.
Священник не собирался оставаться тут и разбираться, что за чертовщина происходит. Василиса хмыкнула, прислушавшись. Ворон тоже. Вроде бы ничего необычного, ветер раскачивал кроны деревьев, хрустели ветки, потревоженные лесными зверями. Только вот хрустело что-то еще, что выбивалось из общего многообразия звуков.
Хруст не спеша приближался, будто кто-то крался на поляну, но не хотел оказаться замеченным.
Ворону показалось, что стало холодней. Кожа покрылась мурашками. Неведомая сила держала их на месте. Или это был страх?
Мгновение спустя все стихло. Обрушилась тишина, принеся за собой тень. Между толстыми стволами мелькнула фигура, проворно ускользнув из поля зрения.
— Кто бы ты не был покажись! — не выдержал Священник, и из его рта вырвался пар.
— Мы пришли с миром! Не тронем тебя! — заверила Василиса, надеясь, что уговоры расположат существо к себе.
Они отчаянно гнали от себя мысли, что именно оно сделало кровавое побоище на дороге. Если это так, то им не жить.
Из тени крон в полоску света вышла маленькая девчушка лет восьми, худенькая, босая, в рваном потрепанном платье. Белые волосы, лишенные какого-либо цвета спадали на плечи. Девочка наклонила голову набок, рассматривая незнакомцев пронзительными синими глазами. Очень светлыми для нормального оттенка. Смотрела хищно, а верхняя губа немного подрагивала. Она посмотрела на Васю и внезапно поклонилась, покорно произнеся:
— Госпожа.
Василиса отступила. В шоке сложила руки на груди, будто пыталась защититься. От шелестящего голоса у Ворона пробежал холодок.
— Ты ошиблась, — слабо произнесла Вася.
— Как же ошибиться, госпожа? Сестру создателя мы может с легкостью отличить, — девчонка улыбнулась, и Священник понял, что уже видео такую улыбку. От осознания стало дурно.
— Это проклятые, — шепнул.
Василиса пятилась, надеясь, что ее желание сбежать эта тварь не заметит.
— Это ты сделала? Те люди…
— Я хотела кушать, — пожала плечами та, будто ничего ужасного и не произошло. Будто все было в порядке вещей.
Ворон нервно сглотнул. Нужно срочно выбираться отсюда, желательно бегом и без оглядки.
— Куда ты? Создатель не рад, что ты уходишь!
Девчушка оскалилась, в мгновение снимая радушие с лица. Ее глаза загорелись яркой синевой, а под кожей проступили черные прожилки. Васька вскрикнула и, схватив оторопевшего Ворона, побежала, потянув его за собой. Со всех сторон, буквально из-за каждого дерева, появлялись тени. Они тянулись к ним, выли и препятствовали выйти из леса.
— Она гневается на тебя! — кричала девочка, — она все равно тебя найдет! На тебе ее клеймо! Она не отступит, а ты не спрячешься!
— Не слушай ее, — Ворон согнулся пополам, выбравшись на дорогу. В ушах все еще гудел голос твари, — они просто хотели нас напугать.
Василиса дрожала, обнимая себя руками. Ей хотелось плакать, но она стойко держалась, часто моргая. Священник сдержал тошноту, снова посмотрев на обезображенные тела бедняг.
— Надо уходить.
— Нет, со мной опасно. Ты слышал? Я раба дьявола! На мне его отметка, — девушка рванула платье вниз, чуть его не порвав, — смотри, вот это пятно! Оно пожирает меня!
— Что ты предлагаешь? Оставить тебя здесь на растерзание проклятых? Ты такой смерти хочешь или что?! — рассвирепел Ворон, сжимая кулаки.
Когда-то он дал себе обещание ни при каких обстоятельствах не выходить из себя, держать гнев, чего бы то не стоило. И это обещание получалось сдерживать до сегодняшнего дня. До этой чертовой минуты.
Ворон понял, что гнев застилает разум, подобно мороку. И контролировать себя становится трудней. Наверное что-то темное промелькнуло в нем, потому что Вася вдруг замолчала.
Священник закрыл глаза.
— Прости.
— Выглядит жутко.
— Что?
— Твое лицо. Оно…
Плохо. Все очень плохо. Ворон выругался громко и несдержанно. Что с ним делает эта девчонка?! Гнев бурлил внутри, кровь прилила к щекам. Он цеплялся за реальность как мог. И где там этот путь истинный? Где свет, про который ему столько лет впаривали в церкви? Где благодать? Мысли о церкви взбесили еще больше.