Выйдя из воды, Марфелос упал без сознания. Ругаясь, я потащила его прочь от озера, где в бессильной злобе бесновались русалки. Очнулся он, только когда последний серебристый хвост скрылся под водой. Резко открыл глаза, закашлялся и, болезненно морщась, потрогал лицо.
– Какого хрена произошло? – хрипловато спросил он.
– На тебя напали русалки, – довольно спокойно ответила я.
– А что с моим лицом?
– Эм, нуу, тебя пришлось приводить в чувства, – начала я. – Ты, что ничего не помнишь?
– Почему же, помню. Русалок помню и как ты меня по лицу била тоже.
– Извини, я просто испугалась немного, – виновато проговорила я.
– Все правильно сделала. Не растерялась, – он ободряюще улыбнулся. – Мы с тобой теперь одинаково синие.
Я вспомнила, что левая часть моего лица – сплошной синяк, как и у него теперь, и тоже улыбнулась.
– Поехали, пока еще кто-нибудь не вылез. Второго спасения я, боюсь, не переживу, – насмешливо сказал он.
– Сам напросился, – весело огрызнулась я и затянула тесемку на седельной сумке.
Из леса мы выехали в нескольких шагах от места, где въехали. Марфелос поморщился как от зубной боли, ударил коня пятками и, вздымая клубы пыли, погнал по дороге. Я замешкалась, и, подгоняя Дрантугу, бросилась его догонять. Галопом мы скакали недолго, через полчаса пришлось перейти на рысь, а затем и вовсе на шаг: лошади совсем выдохлись. По сторонам дороги все также тянулись болото и лес, изредка деревья чуть отступали, образуя уютные полянки. Проехав шагом с километр, Марфелос снова погнал коня в галоп. Так продолжалось до самого вечера.
Огромное красное солнце медленно подползло к краю горизонта, отражаясь в мелких озерцах. Лес сильно поредел, среди высоких разлапистых деревьев виднелась темная гладь реки. Марфелос остановился и привстал в стременах, высматривая что-то.
– В чем дело? – любопытно спросила я.
– Останавливаться уже пора, – опускаясь обратно в седло, ответил он. – Тут где-то недалеко мост, а рядом с ним отличная стоянка.
– И далеко до моста?
– Та вот и смотрю ж. Вроде уже виднеется. Поехали.
Он поскакал широкой рысью к виднеющемуся на горизонте повороту. Вскоре действительно показался широкий мост, мощенный толстыми гладкими стволами каких-то исполинских деревьев. Марфелос свернул вправо, не доезжая до моста, к лесистому отрогу. От реки веяло сыростью и прохладой. О пологие, поросшие низкорослой травой, берега тихо бились маленькие волны. Среди деревьев пересвистывалась пара пестрых пичуг. Марфелос спешился, упёр руки в боки и осмотрелся.
– Хорошее место? – неуверенно спросил он.
– Та вроде да, – я пожала плечами и с наслаждением выбралась из седла. – Ровное место есть, вода есть, говна нет. Что еще надо?
– Тогда раскладываемся.
Обязанности разделились как-то сами собой. Марфелос занялся обустройством лагеря: ставил палатку и разводил костер, – а я пошла мыть лошадей, пока солнце окончательно не зашло. Я расседлала их и повела в сторону к удобному месту. Сняла штаны и куртку, оставшись в одной льняной рубахе, разулась и зашла по колено в удивительно теплую спокойную воду. Дрантуга мытье перенес спокойно и с ним я справилась быстро. Конь Марфелоса оказался на редкость упрямым и строптивым, он постоянно вырывался и мешал. В итоге, из реки я вышла, дрожа от холода, мокрая с головой. Не переодеваясь и ритмично клацая зубами, я наскоро вытерла лошадиный спины сухой тряпкой и отправила пастись.
– Ания, ты не поделишься спичками? – робко окликнул меня Марфелос, я резко развернулась на пятках, едва не упав.
Мартиандр оторопело застыл, впившись в мою фигуру растерянным, смущенным, но в то же время жадным и восхищенным, взглядом. Я мельком посмотрела вниз, убедившись, что белая рубашка плотно облепила обнаженное тело, и чуть прикрыла грудь руками.
– Поделюсь, конечно, – с улыбкой ответила я.
Подошла к куртке, боковым зрением наблюдая как он внимательно за мной следит, наклонилась, нарочно чуть дольше покопалась в кармане и бросила ему коробок. Он неловко поймал, кивнул, пробормотал нечто невнятное и ретировался. Я тихо рассмеялась и набросила на плечи плащ.
Мои вещи аккуратно лежали с краю в палатке. Я покопалась в седельной сумке, выудила оттуда сухую чистую рубашку и с удовольствием переоделась. К задумчивому Марфелосу я вышла в полностью закрытом наряде. Присела у полыхающего костра, над которым парил котелок с супом.
– Извини, что я так бестактно. Надеюсь, ты не сочтешь это… кхм, бесчестным, – с явным трудом выдавил из себя он.