- Проклятье! Еще одной вертихвостке понадобилось посрамить эту посудину!
Решительным шагом она прошла по палубе к гребцам.
- Джордж, кому принадлежит вон та барка? - прозвучал требовательный вопрос.
Он осклабился:
- Полюбовнице Бога Морей, ваше величество.
Она окаменела. Да верно ли она расслышала этого олуха? На лице у нее застыла мстительная гримаса. Ей надоело... Нет, ей было до тошноты противно выслушивать сплетни и намеки, которые прилипали к ее фаворитам. Она должна все увидеть своими глазами.
- Джордж, поворачивай к берегу. Мы устроим короткую остановку в Темз-Вью.
Когда они подтянулись поближе к Темз-Вью, река так и кишела челноками и барками.
В садах шло шумное веселье, из просторного особняка доносилась жизнерадостная музыка.
Четыре пажа-трубача кинулись к сходням, чтобы, выбравшись на берег, возвестить о прибытии королевы, но повелительный голос Елизаветы остановил их:
- Нечего! Нечего! Никаких трубачей! Мы им устроим внезапную атаку как в Кадисе!
Она стремительно покинула барку, поднялась по лестнице пристани и чуть ли не бегом направилась к дому. Сопровождающие ее дамы поспешили следом, хотя у каждой тряслись поджилки. Они-то знали: быть беде. Роберт Дадли, несколько отяжелевший к старости, даже и не пытался за ней угнаться, зато сэр Кристофер Хаттон доблестно держался наравне с государыней. Она проносилась мимо своих подданных, которые, узнав ее, падали на колени. Оттолкнув в сторону слуг у входа в Темз-Вью, она решительно вступила в сверкающий огнями бальный зал. Ее зоркие черные глаза обежали помещение и с безошибочной точностью отыскали то, что требовалось.
В первый момент Елизавете показалось, что сейчас у нее остановится сердце. В центре зала стояла точная копия ее самой. Чрезвычайно красивая копия. Это была та самая мерзавка Уайлд!
Их глаза встретились, и острое женское чутье подсказало королеве: эта женщина и есть "полюбовница" Бога Морей.
В зале воцарилась страшная, мертвая тишина. Шейн Хокхерст выступил вперед и встал рядом с Сабби, готовый защитить ее, если понадобится. Черные глаза королевы гневно блеснули, когда она подняла указующий перст в сторону дерзкой особы, посмевшей изобразить венценосную государыню.
- Госпожа Уайлд, вы всего лишь жалкая потаскуха и ничего больше. Отныне вам запрещено появляться у меня при дворе!
Не добавив к сказанному ни слова, боясь, что не совладает с собой, она круто повернулась на каблуках и тем же путем, как пришла, проследовала назад, к реке. Ее глаза не упускали ничего. Она приметила и хорошо запомнила всех, кто находился в бальном зале.
В мгновение ока Хокхерст догнал ее. Отодвинув в сторону Хаттона, он заявил:
- Бесс, девчонка не сделала ничего плохого.
Холодным взглядом королева окинула его сверху донизу и снизу доверху он еще набрался наглости что-то ей объяснять!
- Будьте любезны называть меня "ваше величество". Эта шлюха высмеивает и передразнивает меня!
- Она не шлюха! - горячо запротестовал он.
- Вы отрицаете, что спите с ней?
- Это вас не касается! - рявкнул он.
- Молчать! - прикрикнула она. - Вы, сударь, явитесь ко мне завтра утром.
***
Королева отправилась прямиком назад, в Гринвич. О Теоболдсе никто не смел и заикаться. Заперевшись у себя в опочивальне, она всю ночь мерила шагами пол и вынашивала планы отмщения.
Большинство дам, гостивших в Темз-Вью, пребывали в панике. Они не питали иллюзий: королевские глазки-бусинки видели их в том месте, которое отныне, вероятно, будет считаться вражеским станом, и она уж найдет способ выместить на них свой гнев.
Негодование Сабби также не знало границ: ее опозорили, унизили перед сотней гостей!
Впору было рвать и метать от ярости.