Лозунг был получен ими по беспроволочному телеграфу в виде спешного заказа ананасов, составлявших специальность японцев.
Через несколько дней суда доставили им оружие.
Суда были выгружены в Вайкики, представлявшем купальный пункт в Гонолулу, находящийся близ Алмазной вершины – живописнейшего места на Оаху.
В тот же день два японских полка овладели Гонолулу, оттеснили американскую милицию в казармы и принудили ее на следующий день сдаться.
Все это было приведено в исполнение почти без сопротивления, так велика была неожиданность. Все стратегические пункты были заняты заранее распределенными отрядами. Командовавшие ими офицеры были еще накануне переводчиками, служащими в банках и лакеями в гостиницах. Они разделили между собой общественные должности, объявили город в осадном положении и, совершив все это, отправили два других накануне вооруженных отряда на Пирл-Харбор.
Морской порт Пирл-Харбор, заложенный американцами несколько лет тому назад, представлял вместе со всем своим обширным оборудованием, с почти оконченными набережными, доками, сухими доками, арсеналом, складами – слабо вооруженные форты, плохо защищенные у горжи.
Американцы не предвидели нападения изнутри, и поэтому их гарнизоны были не в силах дать отпор.
Два броненосца и три японских крейсера, прибывшие в предыдущую ночь, бросили якорь перед фортами Фиш-Уэр и Пулилоа, закрывавшими вход в фарватер, и в несколько часов принудили замолчать их еще не вполне укомплектованную артиллерию.
После этого они преследовали торпедами в открытом рейде крейсер-стационер, встретивший их орудийными выстрелами, а их десант завладел арсеналом.
В продолжение четырех дней остров Оаху – главный пункт и центр сопротивления на архипелаге – перешел в руки японцев.
Все это совершилось без ведома Соединенных Штатов, потому что, как мы уже сказали, этим операциям предшествовал разрыв кабеля приспособленными для этого судами и уничтожение станции беспроволочного телеграфа, где офицеры японского оккупационного отряда повсюду запаслись единомышленниками.
Таким образом, в Сан-Франциско и не подозревали о взятии Гонолулу даже после трехдневного перерыва сообщения и посылали на Гавайи суда одно за другим для восстановления кабеля и получения каких-либо известий.
Ни одно из этих судов не возвратилось, и ни одно из находившихся на пути к Йокогаме не доехало до Японии.
Никто не прибывал из Японии к берегам Калифорнии. Даже Сан-Франциско, казалось, моментально очистился от желтолицых.
Спасаясь от неизбежных репрессий, они направлялись в Канаду или Мексику на каботажных, китоловных судах и по железной дороге.
Наконец появились телеграммы из Европы.
Несмотря на все принятые правительством Микадо предосторожности для того, чтобы как можно дольше хранить в тайне этот пункт невероятного морского грабежа – истина стала вскоре известна консулам, капитанам коммерческих судов и иностранным негоциантам.
Агентства разнесли весть повсюду, и президент Соединенных Штатов оповестил американский народ в послании, клеймившем вероломство и измену японцев, что между Америкой и Японией уже шесть дней длятся военные действия.
Тогда янки в Сан-Франциско, подозревавшие уже несколько дней подобное положение дел, получив официальное извещение, тотчас перерезали несколько тысяч японцев в китайском городе и стали ждать с возрастающим беспокойством прибытия американского флота, только что обогнувшего мыс Горн.
Они смеялись в былое время, когда им говорили о возможности высадки японцев на берегах Америки и бомбардировки Сан-Франциско. Но их смех сменился тревогой, когда они узнали, что Гавайские острова находятся во власти матросов Страны восходящего солнца.
Эти «желтые мартышки» – как их называли в Калифорнии – были способны на все. Они доказали это.
Кто мог помешать им добраться до материка, отправить туда транспорты под прикрытием своих бронированных крейсеров и высадить там четыре или пять дивизий, раз они стали хозяевами складов угля на архипелаге и поэтому имели возможность снабжать свои эскадры припасами на полпути?
Японцы обнаружили во время маньчжурской войны настоящее совершенство в области транспорта и высадок, и американцы сами восторгались их ловкостью. И так как наряду с другими достоинствами, усмотренными американцами в этих «милых маленьких япошках», они обладали еще и отвагой, то разве нельзя было ожидать со дня на день этого «желтого нашествия», произведенного в совершенно обратном направлении, чем это предсказал и изобразил в своей символической картине Вильгельм II?