«Ага. Есть шанс, что я смогу снова жить, как прежде. Это, конечно, если меня не убьют.»
«Ну, тебя почти убивали в ситуациях и покруче.»
«Ага.»
«Что нам нужно?»
«Чтобы джарег думал как орка.»
«Это возможно.»
«Да, и чтобы он при этом смотрел на мир как ястреб.»
«Это уже сложнее.»
«Есть способ. Может быть. Нам понадобится кое-что… и даже многое. Первое: добыть кучу наличности и найти Киеру.»
«С чего начнем?»
«Неважно. Ладно, давай ограбим сокровищницу Дома Джарега.»
«Хоть сейчас!»
В ответе Лойоша ощущался явный восторг. Даже не помню, когда он говорил со мной с таким энтузиазмом — разве что намекая, что если я сейчас же не пригнусь, то стану трупом.
Кстати, я чувствовал себя так же. Дело не в последних днях, разумеется — надеюсь, это-то из моего рассказа понятно. Джареги охотятся за мной уже много лет, и хотят не просто прикончить меня, а покончить со мной окончательно. Уничтожить мою душу, оружием Морганти. И все это время я оглядывался через плечо, убегал, слишком напуганный, чтобы где-нибудь задержаться хотя бы ненадолго. Я узнал, что пока меня не было, моя бывшая жена родила и теперь у меня есть сын. Я сражался с личными демонами и безразличными богами, бродил по строениям, которые не могут существовать, и вершил невозможное. Я выяснил, что у меня есть предназначение, и послал это предназначение куда подальше. Я убегал, дрался, скрывался, строил планы. Я устал. А сейчас — может быть, может быть. После всего этого «может быть» звучало драгоценнее платины и било в голову не хуже «Пьярранского тумана». За все эти годы — первое «может быть». Я держал его, обеими руками, поворачивал туда-сюда, внимательно изучая. Я почти готов был даровать ему имя и накормить за свой счет.
О, дивное, великолепное «может быть».
А теперь пора сделать его настоящим.
Я снова надел плащ и пошел запускать весь процесс.
Первый шаг был простым, просто несколько долгим. Надо было пересечь почти всю Южную Адриланку, а потом перейти на ту сторону реки. Мне рассказывали, что до того, как телепортация стала общераспространенной, по городу разъезжали сотни и тысячи экипажей, но сейчас они остались только рядом с Дворцом, и запрашивают слишком много, чтобы возить слишком медленно по слишком коротким маршрутам. Двуколок несколько больше, однако мне просто не нравится сидеть открытым всему свету (и всем взглядам), и при этом не управлять ходом событий. Так что либо лошадь напрокат, либо собственные ноги; верхом я уже когда-то ездил, так что и этот вариант исключался.
За последние годы я привык ходить пешком, и не видел в этом ничего плохого. Просто это требовало много времени. Адриланка, если вы вдруг никогда там не были, город немаленький. Только после полудня я наконец добрался до той части города, где когда-то был важной персоной — той самой части, где меня с наибольшей вероятностью заметят те, кто желают проделать с моим организмом много неприятных вещей. Лойош и Ротса медленными кругами парили надо мной, готовые ко всему.
Чувствуя, что сердце мое забилось чаще, я попытался расслабиться. Сделать предстояло многое, и многое могло пойти неправильно; сейчас не время идти в поводу у эмоций.
В четырех здешних заведениях я когда-то оставлял условные сообщения, что хочу встретиться с Киерой. На сей раз я оставил четыре одинаковых послания: «Передайте Киере, что коротышка жаждет яблок».
Тогда-то и произошло кое-что, и потом это оказалось важным — хотя тогда я этого и не понял.
Крюк — небольшой райончик в западной части города, у самого края Нижней Киероновой. Джареги там не работают. Я оставил сообщение в заведении под вывеской «Корзинка фруктов» и увидел, как пара гвардейцев Феникса тащит за шиворот пацаненка. Он носил цвета орков — если и есть Дом, который я ненавижу, то это именно они. Но он был совсем мальчишкой. Драгаэряне — не люди, так что года несопоставимы, однако выглядел он почти ровесником моего сына. Наверное, это-то и решило дело.
В общем, я шагнул им наперерез.
— Двигай отсюда, усы, — бросил один из них, даже не останавливаясь, и меня это разозлило. Я открыл кошель, добыл свой перстень и показал им. А потом вдосталь насладился реакцией: широко распахнутые глаза, разинутые рты, и по-моему, они даже побледнели.
Женщина-гвардеец проговорила:
— Прошу прощения, господин, я не знала…
— …что выходцам с Востока даруют имперские титулы. Ну да. Милостью ее величества, я граф Сурке. В чем обвиняют мальчика?
— Карманник, господин.
Один взгляд — сразу видно, виновен.
— Мы можем выполнять наш долг? — спросил ее напарник.