Очень скоро я невзлюбила Марию за то, что она вечно крутилась вокруг Яськи. Мои собственнические замашки вновь давали о себе знать. Я давила их в себе на корню. Но каждая малейшая вещь заставляла меня неистово ревновать Ясю к Маше. Любая выставленная Ясей история с её второй подругой в Инстаграме становилась для меня испытанием. Я оказалась жутко ревнивой, но мне хотелось дружить с ней, а я отлично помнила, что ревность испортила мою дружбу с Ренатой. И я вновь и вновь душила себя, наполняясь бессмысленной злобой. Я ведь даже не помню в какой момент, она стала для меня не просто одноклассницей или знакомой, а подругой. Мы болтали на большой перемене, сидели втроём на обедах, называли друг друга «брат». Я ведь всегда мечтала иметь старшего брата, но оставалась единственным ребёнком в семье. Моя мечта исполнилась, и Яся стала мне тем самым старшим братом. Она была старше меня всего на 8 часов, но эта разница между нами очень сильно ощущалась.
«Да что я тебе об этом говорю, ты ведь и сама это прекрасно знаешь, Ясь. Ведь ты пытаешься создать великую картину уже много лет»
Яся никогда никого не ревновала. Было ли это пофигистичным отношением к окружающему миру или что-то другое, наверное, я никогда не узнаю. Она была погружена в своё искусство, ведь она прекрасно рисовала. Мне очень сильно нравились её зарисовки в скетчбуке, который она вечно таскала с собой и рисовала на уроках, не боясь того, что учитель может заметить и пристыдить её. Или влепить двойку. Я этого боялась, но Ясе было всё равно.
«Хочешь, я расскажу о себе?»
К седьмому классу она привыкла к не очень положительным оценкам, в то время как я разрыдалась из-за тройки за контрольную по французскому языку. Я не расстраивалась из-за других плохих оценок, но именно с этим предметом я видела свою жизнь. Яся занималась немецким и, возвращаясь с урока, она спросила: «Ну что два или три?» А я взяла и разрыдалась, уткнувшись головой ей в живот. Она тогда аккуратно поглаживала меня по голове и шептала, что оценки ничего не значат, что можно будет всё переписать и перекрыть эту тройку. А я плакала уже от счастья, что у меня есть человек, который может утешить меня в горе. Это было в первый раз, так как до этого все любили пользоваться моими услугами в утешении. Нет, были такие, которые могли скинуть мою руку, что поглаживала их по плечу, и бросить мне обидное: «Отстань!» Я тогда очень сильно задевалась и зарекалась им помогать, но в следующий раз всё обычно повторялось.
«У меня всё хорошо, правда не так давно пришлось переехать из города. Слишком многие помнят меня здесь под моим настоящим именем»
Очень скоро мы с Ясей выросли, и я узнала, что она не считает меня подругой. Для меня это означало, что мной не дорожат так же, как я человеком. Я только начала ей по-настоящему доверять и тут же пришлось закрыться и прятать свои чувства. Но спустя годы я узнала, почему Яся именно такова по отношению к дружбе и религии, в которую она не верит.
«Ясь, а ты всё так же не веришь в бога, как и тогда, да? Просто последнее время я словно заново поверила в него»
Яся очень быстро уставала от людей, у неё начиналось эмоциональное истощение. В этом я её понимала. Я и сама очень сильно уставала от одной своей подруги и начинала с ней постоянно ссориться и цепляться к её словам. Яся могла смотреть по часам на пустой лист бумаги и бессмысленно водить по нему карандашом. Так проявлялось её истощение, которому я однажды стала свидетелем. Карандаш дергался в её руке из стороны в сторону, она пыталась что-то изобразить, но линии получались угловатыми и некрасивыми. Я не знаю, что происходило у неё внутри, но думаю, что она готова была уйти из жизни любым из возможных способов. В её глазах я видела столько боли, и я отлично понимала, что ей тоже пользовались, как и мной. Я никогда не узнаю, кто именно поступал с ней так, но мне было больно за неё.
«Знаешь, бог не даёт нам испытаний, которые мы не в силах выдержать»
Яся не умела скидывать свои проблемы на другого человека. Я узнала лишь однажды, когда ей было слишком плохо, и она не смогла удержать по привычке всё в себе. Она написала, что дома у неё снова ругаются родители. После этого мне стало намного больше понятно, почему Яся выросла такой. Моя семья тоже была не идеальна, и мои родители развелись, когда мне исполнилось восемь. В тот день я долго рыдала и огрызалась на маму, потому что папу я любила очень сильно. Он никогда не ругался на меня и был очень мягким человеком по характеру. Наверное, я пошла именно в него, так как и он любил жестоко подшутить над своим ближним.