Резкая головная боль, свинцовый звон по вискам настигают издевательски быстро. Шорох где-то по близости. Черствый старый диван, пахнет пылью. Расплывчатые пятна приобретают черты бесполезного разнообразного хлама. Что это? Веник, старая посуда, инструменты и подвешенный к стене велосипед? Потухшие радужки глаз опасливо изучают обстановку, вспоминают последние события. Из угла, в кресле, расплывающаяся фигура.
– Ну наконец-то очнулся!
Голос незнакомый и женский. Силуэт подходит ближе, становится четче. Голубой длинный халат, пуховая шаль на плечах. Усталые, взрослые до прозрачности серые глаза, длинные светлые, выдающие седину волосы, заплетенные в слабую косу. Мягкое округлое лицо, имеющее отдаленно напоминающее ему чьи-то черты, становится будто не свойственно ему суровым. Немногочисленные морщины становятся грубее и глубже, разглядывая его мутные от пробуждения зрачки.
– П-простите…? – совсем слабо и неловко вырывается из мальчишеского горла.
– Мда уж, прощаю. Ты главное у Зои попросить не забудь. Ты ее должник по гроб жизни, понял? Голова болит?
– Да, а как вы…?
– Я думаю, она тебе сама все расскажет.
Голубой халат отстраняется от раненного, плавно движется к столу, что-то активно на нем переставляет и наконец подносит белую кружку с жидкостью напоминающей травяной отвар. Мирон приподнимается на локтях, и его резко пронзает жгучая боль в пояснице, падает обратно, с легким стоном, зажмуривая глаза.
– Не так быстро. Сначала голову приподними. И выпей это, болеть меньше будет. Какое-то время нужно будет еще полежать, быстро такое не заживает.
Принимая в руку кружку и медленно приподнимая голову, Мирон делает первый глоток. Во рту перебивается ужасный вкус забвения с чем-то похожим отдаленно на ромашку с дегтем. После одного того глотка он падает, морщась, на перьевую подушку.
– Как вас зовут? – хрипло спрашивает.
– Элеонора Владимировна Вербина. Приятно познакомиться, молодой человек.
– Спасибо вам… Меня зовут Егор… Миронов Егор.
– Что же ты рядовой, Миронов Егор, совсем не справился?
– Я…справился, но все вышло сложнее, чем ожидалось… Простите еще раз, за то, что потревожил. Вы были ближе всего, и тогда… в том положении, это показалось мне удачной идеей.
Элеонора садится на кресло и уже из угла бесцветно, с небольшим придыханием продолжает говорить.
– Мне не позволено много знать, но спасибо, что поделился. Единственное, что меня на самом деле волнует, это то, во что ты на самом деле хочешь втянуть мою племянницу? Только ли в ранении дело? Сердце подсказывает, что-то не так…
– Я… не собирался, лишь пытался выжить…
– Что ж, раз ты теперь наш должник, позволь мне кое о чем тебя попросить?
– Конечно.
– Присматривай за ней. Не давай упасть, и ценой жизни, если понадобится, отводи от нее неверные решения. Я знаю, какая она, но тебя она почему-то спасла, и может быть, ты ее шанс на то, чтобы стать другим человеком. Пока еще не поздно...
Мирон хмуро устремляется стеклянным взглядом в потолок, пытается собрать бушующие в голове мысли, воспоминания о рыжей охотнице.
– Да, мне не следует об этом говорить. Я вообще почти не имею прав рассуждать о вас. Но ты, друг мой, чуется мне, понимаешь, о чем я толкую. Пускай ты будешь слабой, но надеждой на то, что жизнь Зои не будет обречена, как и ее душа. Пообещай, что, если что-то с ней произойдет, ты вытащишь ее, будешь помогать ей, как я не смогу.
– Хорошо, я обещаю… – шепотом хрипит в ответ рядовой.
– Вот и хорошо… Не оставляй ее одну…
Статная светлая женщина, со скрипом поднимается с кресла, и слегка сгорбившись, плотно укутываясь в шаль, шаркающими шагами выходит из предбанника, оставляя рядового наедине с собой.
Он долго думает о случившемся, о сказанном, об обещанном. Слабо поднимает руку, прижимая ее к лицу. Были бы силы, он бы сейчас вспылил и швырнул что-нибудь, что попалось бы первым. До боли сжимает свои глаза, тихо ругаясь себе под нос.
Зоя приходит к вечеру. Тяжелыми громкими шагами рассекает комнату. Мирон приходит в себя от долгих раздумий, успевает лишь хрипло поздороваться. Зоя придвигает деревянную табуретку от стола, ближе к больному, присаживается на нее, испепеляет взглядом.
– Ну, рассказывай, все по порядку, – бодро выговаривает она.
– Я смотрю, ты в прекрасном настроении, – слегка усмехнувшись, отвечает Мирон, – для начала, спасибо за то, что спасла мое бренное жалкое тело. Я твой должник.