– Тише! Это я! Я! Мирон, узнаешь?
– Что ты тут делаешь?! – нервно вырывается из ее рта.
– Не кричи! Я пришел за тобой…
Мирон присаживается на корточки, выуживает из-за пазухи маленький фонарик. Сначала освещает стены карцера. Медленно переводит свет на лицо Зои. Рука неестественно содрогается. Странно и ужасающе видеть ее в таком виде. Побитое лицо, кровоподтеки, заживающие ссадины, отекшие болезненные синие глаза. Кажется, где не коснись ее светом, везде будут побои. Вот она обратная сторона ее силы. Источник и свидетельство ее слабости.
– Боги, что с тобой сделали… Как… Она же твоя мать… – Мирон, сам не осознавая того, тянется к изувеченному лицу, пытаясь его погладить, утешить, забрать ее боль.
Зоя никогда раньше не испытывала к себе и капли жалости, но под этими тонущими в темноте, потерянными и напуганными глазами, ей вдруг хочется съежиться и забыться, раствориться в нем и попросить еще. За это чувство ей стыдно, ненависть волной накатывает, застилает пеленой, заставляет отстраниться и ударить руку, дарующие ей понимание, которого не было никогда. От этого удара Мирон приходит в себя, вспоминает кого видит перед собой и его лицо снова становится непроницаемым и холодным.
– Я был в твоей деревне, наблюдал за твоим заданием. Она раскрыла себя и то, что я увидел, было странно. Ты должна это увидеть сама.
Зоя не отвечает, но в тишине слышен скрип зубами. Затем тихий холодный металлический голос заставляет Мирона застыть.
– Что ж, когда меня выпустят…
– Зоя, тебя не выпустят…
– Что?
– Когда я вернулся и узнал, что ты все еще здесь, начал вынюхивать. Как только придет время выпускать, тебя либо убьют, либо будут держать здесь до последнего. Не понимаю, зачем? Твое дело не будет закончено, а если и будет, то при странных обстоятельствах. Пошлют кого-то из особого отряда, и девчонку эту устранять не собираются, дело мутное. Ты должна разобраться с этим, пока еще нет настоящих жертв.
– Что ты… – потерянно отвечает Зоя.
– Нам нужно бежать отсюда, сейчас! У меня всегда был план Б, и его время пришло. Помнишь, что ты говорила про долг охотника? Ты всегда была права, и ты должна его исполнить, это сейчас важнее всего. У тебя нет выбора, слышишь?
– Нет, ты с ума сошел! – вдруг совершенно беспомощно и по-детски звучит дрожащий голос Зои.
– Я даю тебе выбор. Бежать со мной и сделать то, что должна, или оставаться гнить здесь, ожидая своей позорной смерти.
– Ты лжешь…
– Ты спасла мне жизнь, и я плачу тебе тем же. Это твой выбор, насильно я тебя от сюда не выведу. Думай сейчас, у нас нет времени.
Мирон протягивает к ней узкую грубую ладонь навстречу. Внимательные зрачки прожигают ее лицо, ожидая ответ, решающий все в ее оставшейся жизни.
Миллион нерешенных мыслей съедают ее изнутри, но не поверить ему сейчас, означает смириться и сдаться. Если это шанс добиться правды, вернуть справедливость, доказать свою честь, то она его не упустит. Если же это путь краха, то есть ли разница, как отдать свою жизнь. Смерти она никогда не боялась. Сколько ошибок уже было сделано, но эта будет последняя.
Одно движение дрожащей руки, навстречу ему. Ладони неожиданно нежно соприкасаются. Пальцы Мирона уверенно сжимают ее руку крепче, согревая ее закоченелые холодные пальцы. Его взгляд становится мягче, как к послушному ребенку. Другой дороги теперь уже нет.
Глава 16. Ведьма.
Разодранные ноги, усеянные синяками, пинают забытый кем-то футбольный мяч. На улице давно сияет серебряная полная луна, выглядывая из густых туч. Он не боится темноты. Он не пойдет домой, будет ждать, пока отец не уснет. В сердце таится тревога, заставляющая зверски злиться. На всех. Его друзья давно ушли, они не знают, что он прячется здесь почти каждый вечер, и не должны знать об этом. Ему как всегда душно в этой летней ночи. В такие ночи он чувствует себя сильнее, но отца ему не одолеть, как бы он не старался. Мать наверняка уже пришла с работы, но искать его не пойдет, может быть тоже думает, что здесь ему спокойнее.
С силой пнув злополучный мяч, чувствует, что порвал его. Ему жаль чужую вещь, но хозяин даже не вспомнит о нем, не заметит пропажи, он не умеет ценить то, что дарит ему легкая жизнь. Со злостью он сжимает порванную игрушку и забрасывает ее так далеко, как только может, за чужой забор. На заборе предостерегающая надпись: «Злая собака».
Слышится вопиющий рык, монстр выбирается из своего логова потревоженный и крайне этим не довольный. Огромный лохматый зверь выдирает слюнявой зубастой челюстью остатки широкой доски в заборе, слабо сдерживающей его от свободы. Со звоном рвется металлическая ненадежная цепь. Старательно проталкивая свое шерстяное черное тело, волкодав врывается в ночь и идет на охоту.