В тени одной из полок она находит невзрачную спортивную сумку. Стаскивает ближе к себе. В глаза бросается лежащий на ней увядший венок. Постепенно усыхающие, потерявшие жизнь полевые цветы не дают душистого запаха, но хранят воспоминания солнечных радостных дней, проведенных на вольном ветру. Варя нежно поглаживает их, не сдерживая улыбки. Слегка прикусывает нижнюю губу.
«Хранишь значит. Это нужно делать не так».
Она осматривается, цепляется взглядом за торчащий из стены гвоздь, предназначенный для верхней одежды. Робко подхватив свой дар в руки, вешает его на стену. С минуту любуется красотой уходящего духа.
«Ведь он уедет, и это останется здесь, забытым. Тем более, скоро он рассыплется, от него ничего не останется, как и от того дня».
Озадаченная, она ищет что-то из его вещей, в чем можно было бы сохранить хотя бы часть. Раскрывает его сумку, шарится среди бесполезных вещей, находит почти полностью пустой ежедневник. На первых страницах находит короткие записи, телефонные номера, пару зарисованных схем.
«Наверное, купил для работы, а пользоваться не умеет или забывает. Почерк ужасный, он что ногами пишет?».
Она ловкими тонкими пальчиками выуживает из венка пару веточек самых крепких цветов шалфея, белого сухоцветника и лагуруса. Укладывает их посреди чистых белых страниц. Плотно прижимает, закрывая заветный дневник. Прячет подарок обратно, в груду футболок, маек и вещей первой необходимости.
Не протертыми остаются лишь самые верхние полки, до которых так просто не дотянуться. Она подставляет табурет, тянется, и кончиками пальцев достает до пыльной поверхности.
Железная дверь отворяется. В проходе останавливается изумленный зрелищем Чернов. В его руках два пакета с едой, которые он роняет на пол, облокачиваясь о стену. Его гараж не похож на себя. Он словно видит его в зазеркалье. Его путешествующий взгляд останавливается на тонких, белых, как фарфор, коленях. Таких красивых, что он мог бы ослепнуть. Она тянется вверх, обнажая узкую нежную талию под футболкой. Тени падают на ее кожу, рисуя узоры, подсвечивая те места, при взгляде на которые он чувствует вину и стыд за свое непотребство. На напряженной изящной икре правой ноги рисуется, белый длинный безобразный шрам. Невольно Паша опускает взгляд на свою руку, украшенную тем же, в ту же ночь.
– Что ты делаешь? – выходя из своих размышлений, спрашивает он.
Варя оборачивается, чуть не падая с табуретки.
– А что, незаметно? Делаю уборку.
– Я же теперь здесь ничего не найду.
– Зато не споткнешься и не сломаешь ногу.
– Какая забота.
– Да, я тоже кое-что умею.
– Так далеко заходить не обязательно.
Нежданно дверь снова отворяется и на пороге вырисовывается Антон. Паша встречает его удивленными хмурыми глазами.
– О, привет, Варь, ты опять здесь, – легко и быстро произносит он, глядя на нее.
Старший Чернов подрывается с места, заслоняя собой ее голые колени. Варя громко чихает от пыльной тряпки.
– Чего пришел? – не скрывая напора выдает старший.
– Будь здорова! – не обращая на него внимания говорит младший.
– Спасибо, – щебечет Варя.
– Как-то ты не рад встрече, после того, как я тебя выручил.
– Я благодарен от всей души. Чего хотел?
– Даша просила передать ей шампанское. Она завтра идет на день рождения к подруге. Боится приходить с пустыми руками.
– Иди в машине возьми.
– Так просто впустишь меня в свою машину?
– Да, вон ключи на столе лежат, – нервно тараторит Паша, в несвойственной ему манере.
Антон делает пару шагов к столу, забирает ключи. Застревает в проходе на пару секунд, разворачивается и говорит с усмешкой:
– А хорошо у тебя здесь, когда прибрано.
– Ты не опоздаешь?
– Куда?
– Я сказал иди уже.
– Ладно, я понял, – роняет Антон и выходит к машине.
– Зачем ты его прогоняешь? – спрашивает нахмуренная Варя.
Паша разворачивается к ней, обхватывает хрупкие драгоценные колени, поднимает и бросает ее на матрац. Удивленная, она смеется и сопротивляется.
– Что ты творишь, прекрати!