Вновь звонит телефон. Паша пытается его игнорировать, но не выдерживает. Достает его из-под подушки и садится, разглядывая экран. Варя без него быстро остывает, морщится от недовольства.
– Или не будильник, – доносится сонный холодный голос.
Он берет трубку, слушает чей-то нервный, почти кричащий, плачущий голос.
– Что? Как?! Когда?! Даша, успокойся, я сейчас приеду! – Паша вскакивает с кровати, на ходу ищет штаны, футболку, носки. Бросает телефон на стол. Продирает глаза.
Глаза Вари расширяются, она наблюдает за ним из-за копны спутанных волос. Замечает его тревогу и растерянность.
– Что случилось? Куда ты?
– Леша пропал, – быстро отрезает Паша, продолжая одеваться.
Внутри Вари сворачивается огромный страшный ком. Она незамедлительно бросается с матраца за вещами, но Паша хватает ее за плечи и усаживает обратно.
– Ты ждешь меня здесь!
– Что? Нет, я иду с тобой искать его, – жестко отвечает Варя.
– Нет, сиди здесь, и жди, когда я за тобой приду, – уже мягче выражается Паша.
– Как я здесь сидеть-то буду? – начинает разглагольствовать Варя, но он прикрывает ей рот своим указательным пальцем, заставляет стать тише.
– Просто подожди. Здесь ты в безопасности, я не хочу, чтобы с тобой что‑нибудь случилось, пока меня нет рядом. С тобой идти в лес опасно. Для всех.
– Я смогу помочь, у нас есть мешочек, забыл? А если с тобой что-нибудь случится?
– Я прошу тебя, просто посиди на месте!
– Возьми с собой хотя бы мешочек! – Варя встает со своего места, находит в углу рюкзак и передает Паше заветную вещицу.
– Хорошо.
Паша хмуро смотрит ей в глаза, быстро оборванно целует в губы и скрывается за железной дверью.
Варя нервно обходит гараж кругами, хватается за голову и раздумывает, что будет делать дальше. Сидеть на месте она, конечно, не собирается. Винит себя за то, что ничего так и не сделала раньше. Затем она садится на матрац и закрывает руками лицо, будто прячет себя в домик.
В памяти всплывает рисунок, восковыми мелками по белой бумаге. Она так и не выполнила обещание. Глубокая печаль не дает Варе впасть ступор или уныние.
Как бы ни было опасно нарушать правила, выходить из укрытия, и даже если придется столкнуться с последствиями, Варя к этому решительно готова. Она второпях собирает себя в кучу и выдвигается в путь.
***
«Нужна лопата. И свечи, где их взять? Нож есть. Черт, брошь осталась дома, придется за ней возвращаться. Как быть? Бабушка за порог не впустит. Стоп, какой сегодня день?»
Варя быстро достает телефон из кармана, заглядывает в экран.
«Суббота! День рынка, значит бабушка уехала, ее не будет до вечера. Это мой шанс, часа три у меня есть в запасе точно, если выйду прямо сейчас!»
Уже через двадцать минут Варя открывает заднюю потайную калитку и крадется во двор. Вокруг все так же, как было в ее присутствии. Курочки загребают лапками и пасутся, гуси шипят, телята громко мычат. Передняя калитка заперта на засов, а значит Татьяны Родионовны можно не бояться.
Тихо, на цыпочках Варя заходит в дом. На всякий случай проверяет все комнаты. Чисто. Первым делом посещает кухню, закидывает в себя пару уже подсохших блинов, запивает их холодным молоком и удаляется. Заходит в свою комнату, залазит под кровать и на ощупь находит прикрепленный к внутренней стенке клад. Брошь на месте.
Она находит чистую одежду, сбрасывает свою под кровать и мчится в ванну. Плотно закрывает дверь, подпирая ее полотенцем. Открывает все краны на полную, чтобы вода в ванную налилась быстрее, садится на холодный чугунный белый край и ждет. В голове мелькают сотни мыслей, и она не знает за какую ухватиться.
«Алеша не одинок и не брошен, его сильно любят, не оставляют просто так без присмотра. Да и от леса они живут далеко, одного бы его туда не пустили. Зачем он нужен Нине? Что, если она мстит мне за то, что я до сих пор ничего не сделала? Что, если она все это время обманывает меня, и если она вовсе не дух, а какой-нибудь бес или демон? Нет, Адель бы это предвидела или смогла бы указать мне на мои ошибки. Значит дело здесь гораздо сложнее».
Варя пробует воду рукой на ощупь. Достаточно горячая, чтобы заползти в нее и согреться. Она распускает вьющиеся локоны из хвоста. В зеркале над раковиной мелькает ее тело, и пару мгновений она рассматривает себя. Вроде ничего нового нет: темные, местами пушащиеся, вьющиеся крупными кудрями, длинные волосы, падают на все такие же худые плечи, просвечивающиеся ребра и ключицы, маленькая бледная грудь. Синие пятна все еще не сошли. Но и другие ссадины и покраснения дают о себе знать, она получала их постепенно, за все то время, что падала, спотыкалась и билась. В целом никакая боль в теле ее уже не беспокоит, она свыклась и приняла ее, как часть своего «я».