– Я не знал, что ты пьешь, поэтому взял какао, – отправляя куртку на свое место, проговаривает Чернов.
– Я почти счастлива, – слегка смущенно отвечает Варя.
– Правый стакан мой, – отрезает он.
– Держи, – передавая стаканчик проговаривает Варя, – но вообще-то, не надо было, у меня нет денег, чтобы заплатить.
– Значит, я угощаю.
Варя опускает свою рубашку под обогреватель и теперь прячет румянец на щеках. Когда рубашка становится в разы теплее и суше, она накидывает ее на себя. Делает пару глотков какао. Обжигающий напиток согревает ее глубоко в животе, а пальцы становятся от него подвижными и горячими.
Дождь не смолкает, интуитивно Варя все еще там, на улице, под ним. Капли разбиваются о стекло и тонкими струйками стекают вниз, оставляя за собой следы. В одном из попавшихся Варе на глаза облаке отражается маленький уцелевший от тьмы кусочек голубого неба. Сумбурные воспоминания о недавней странной встрече гуляют по уставшему, только что отогревшемуся разуму. Варя не прячет от себя чувство страха, она лишь старается не поддаваться ему до конца. Вдруг это был маньяк или сумасшедший, но хуже может быть только то, что скорее всего, сумасшедшая здесь только она. Что он говорил? Был ли в его словах хоть малейший смысл? Теперь она уже не помнит практически ни единого слова из того, что он сказал, да и образ его все быстрее ускользает из памяти. Может действительно сон? Чаще всего со снами у Вари так и бывает. Пока он снится все кажется абсолютно реальным: цвета, запахи, вкусы, прикосновения. В адекватности происходящего во время сновидений нет никаких сомнений, но сразу после пробуждения, осознается причудливость идей, посетивших ее сознание. Постепенно с каждой секундой четкие образы в голове расплываются, становятся неуловимыми и, наконец, навсегда забываются. Возможно, к концу дня она больше и не сможет вспомнить ни глаз, ни роста, ни густой бороды, ни его голоса. Что-то внутри Вариного сердца слегка утихает, тем не менее неуловимая легкая тревожность остается.
«Что делать теперь? Рассказать бабушке о случившимся? Лучше подождать. Да, точно! Лучше подождать, если больше таких видений не будет, значит случившееся странная правда, а если подобное будет повторяться, значит пойду к врачу».
Только представив себя в психиатрической клинике, Варя ежится и нервно потирает нос. Нет, если даже у нее шизофрения, там ей легче не станет.
Дождь продолжает лить, ветер только усиливается, деревья вокруг машины изгибаются в одну сторону, все, что неровно лежало на земле, постепенно куда-то двигается, летит, ползет. Пыль с дорог поднимается и окрашивает воздух в серо‑коричневый. На Варю вдруг набрасывается усталость. Голова ее сама собой падает на подголовник сиденья, глаза зажмуриваются, и она делает глубокий вдох.
– Как прошло? Все уладила? – раздается тихий глухой вопрос.
– Уф-ф-ф… – Варя не успевает сообразить, что ответить.
– Чего вздыхаешь, тебя пытали?
– Работа у него такая людей пытать, разве нет? – слегка улыбаясь, вспоминая сползающие по длинному носу очки, проговаривает Варя.
Ну вот он тот час, когда нужно проявить взаимность или очередной разговор сойдет на нет, вновь оставляя за собой маленькое разочарование.
– Ты задержался. Что-то случилось?
– По дороге мне нужно будет заехать еще кое-куда, – игнорируя Варин вопрос, скандирует Чернов, всматривается в окно.
Варя в ответ лишь утвердительно кивает.
– Бабушка просила меня до пяти вечера вернуться, мы успеем?
– Да.
Немного помедлив и украдкой затронув Варино лицо взглядом, Паша говорит снова.
– Вкусно?
– Вкусно, но такое я пью очень редко. В хорошую погоду я люблю травяные чаи со всякими добавками, в плохую, кофе. Правда, растворимый кофе – это игрушка дьявола. А какао я в последний раз пила, наверное, в детском саду.
– Чем провинился растворимый кофе?
– От него нет чувства насыщения. Растворимый кофе – это дешевая имитация вкуса.
– Что лучше: какао из детского сада или растворимый кофе? – внимательно рассматривая попутчицу сверху вниз, холодно, словно от скуки, спрашивает Чернов.
– Конечно какао, если нет выбора. Я считаю, в любой дыре найдется место с хорошей кофе-машиной. Его трудно найти и легко потерять, но уверяю оно существует.
Паша пускает легкий смешок и делает глоток из бумажного стаканчика.
– Я купил этот кофе в единственной кофейне, которую знаю, – протягивая Варе свой стакан, проговаривает он.
Варя настороженно пробует содержимое его стакана. На вкус кофе оказывается совершенно бесстыдно разбавленным и уже почти холодным. Варя издает недовольное истошное шипение.