Варя берет с собой стакан с горячим чаем, натягивает тапочки на ноги. Татьяна Родионовна лежит на диване перед телевизором, почти похрапывает под звучание диалогов из старых сериалов. Варя засматривается на морщинистое расслабленное лицо, со слегка приоткрытым ртом. Так бабушка кажется совсем невинной. Голубой свет от экрана раздается на шифоньер и сервиз. Вокруг царит атмосфера абсолютного дрёма. Варя садится в старое кресло, у самой головы своей бабушки. Склоняет свою голову над головой Татьяны Родионовны и смотрит на ее перевернутые, тонкие, прикрывающие глаза веки. Теперь Варе кажется, что бабушка ее стала, в свете телевизора и отблеска хрустальных бокалов в сервизе, гораздо моложе обычного. Варя поглаживает седые волосы, вырвавшиеся из-под гнета платка, и заплетает их в небрежную косу.
– Бабушка, ты спишь? – тихо нашептывает Варя.
В ответ раздается хриплый хрюк.
– Бабушка, а почему ты никогда не рассказывала мне о своей семье?
– Предатели… нечистые… – почти не открывая рта, тихим неразумным шепотом цедит спящая Татьяна Родионовна.
– Что? – Варя пытается прислушаться, понять, что бормочет бабушка, но понимая, что та все еще спит, успокаивается и всматривается в движущиеся под веками зрачки, – ты скрываешь от меня наследство?
– Я не могу, не могу… мне нельзя… я должна была, – стонет и кряхтит бедная старушка в ответ.
– Откуда она знала обо мне?
– Подготовилась… перехитрила…
– Что с ней случилось, почему она умерла?
– Мама… прекрати… мама… за что… – скрипучий жалобный голос Татьяны Родионовны набирает силу, становится громче и вот, она вдруг открывает глаза широко, впивается ими в Варвару, пугается, вскакивает, ожесточается и кричит почти во все горло.
– Что ты делала?!!!
– Я просто… просто… мы говорили…
– Ты не имеешь права! Признавайся, что ты говорила?!!!
– Ничего! Почему ты кричишь на меня?! Что я такого сделала?!
– Не притворяйся дурой! – Татьяна Родионовна склоняется высоко над внучкой, свирепо рычит, затем прижимает Варю, и так вдавленную в старое кресло, холодным взглядом проникает в ее расширенные от темноты зрачки и вдруг остывает.
– Я не понимаю! Объясни почему ты ругаешь меня сейчас? – жалобно скулит Варвара.
– Потому что! Иди спать, кыш отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели!!! – бабушка, нахмуривая брови, с силой хватает Варю за руку и выталкивает из зала. Резко захлопывает дверь перед ее носом.
В комнате Вари тускло горит ночник. Она забирается под одеяло. Пытается перестать думать о том, что только что произошло, но мысли в голове крутятся как на карусели. То, как ведет себя ее родная бабушка, слишком странно, и может быть это и есть доказательство того, что все по-настоящему.
«Может быть мы обе сходим с ума».
***
Сладостный запах ночного костра. Темно, и лишь маленький огонек вдалеке приковывает к себе ее взгляд. Она тянется к нему рукой. Она такая маленькая. Нежные ноготки задевают вуаль. Белая, прозрачная, почти не ощутимая. Сзади раздается смех ребенка, он медленно переливается и становится смехом старухи, с другой стороны разносится чей-то плач. Кто-то все время что-то говорит, но язык совершенно не разборчив и не понятен. Все голоса переплетаются между собой как нити, и они ведут диалог. Сначала они кажутся сумбуром, но со временем становится ясна закономерность. Все, что происходит, это сложившийся порядок, он хрупок, как хрустальная паутина. Варя видит ее сплетения, но из-за вуали дотронуться до них не может. Кто-то приближается, веет родным ароматом пионов. Тонкая светлая фигура садится напротив. Мама медленно снимает с Вари вуаль. Высокие ели, их ветви, как руки, выстраивают тропу к костру. Варя ощущает его жар на своем лице. Листья под ее ногами влажные, от них пахнет плесенью и хвоей. Мама смотрит на дочь, но глаза ее стекленеют. Варя бросается к ней на шею, по щекам ее сползают неуклюжие слезы, она гладит маму по светлым прядям волос, в попытках успокоиться. Но мама не обнимает ее, не успокаивает. Она мертвенно молчит.