Степенно собираясь мыслями, надев все самое неприличное, что не жалко испачкать, Варя принимается за работу. Отсутствие бодрости и музыка, льющаяся из наушников.
Насос занят. Варя погружает серую лейку в металлическую бочку с ледяной водой. Или вода такой ей кажется. Вчерашний день здорово дает о себе знать: насморк, больное горло и холодные немеющие руки. Варя несет полную лейку к цветам под открытыми окнами дома. Пытается лить, не задевая цветки. Не получается. Такова их судьба на сегодня. Бочка. Вода. Цветы. И так с десяток раз.
К обеду солнце нещадно печет. Лоб вспотел, и очередная завитая прядь прилипает к нему, вызывая волну раздражения. Она ставит лейку на землю. Вытирает мокрые руки о старые дырявые штаны, оттянутые коленки колышутся на легком горячем ветру. Футболкой вытирает лоб. Ветер лихо мчится по вспотевшему животу, неприятно бодрит, живот покрывается острыми мурашками. Музыка сменяется одна за другой, Варя движется ей в такт.
Босые ступни вдруг улавливают вибрацию земли. Варя высвобождает одно ухо от наушника. Звуки трясущегося металла. Пробуждается волнующая где-то внизу живота паника. Из курятника слышатся недовольные кудахтанья. Татьяна Родионовна быстрым шагом направляется за двор. Возвращается из-за калитки уже с пустой банкой и купюрами.
Варя надевает наушник обратно.
«Бабушка не позволит ему зайти дальше порога, и сам он не посмеет войти».
Варя доливает последние капли из лейки и поворачивается к бочке. Несколько шагов. Настигает острое ощущение преследователя за спиной.
Сосредотачиваясь на собственном дыхании, она не подает вида, шаг за шагом проходит дальше, пока он не оказывается совсем близко. Она оборачивается резким движением и сталкивается с синими глазами почти вплотную. Слишком близко, лицо краснеет так, как никогда раньше не краснело. Он затмевает яркое солнце, его тень падает на ее растерянное лицо. Он даже не думает сдвинуться с места. Музыка проносится куда-то мимо. Один случайно упавший взгляд на изогнутые в ухмылке, мальчишеские губы, и кровь, как и сердце, уходит в пятки. Она пошатывается, делает шаг назад, но он следует за ней, бесстыдно сокращая расстояние.
– Можно тебя отвлечь? – раздается холодный мужской голос.
Варя слышит, и могла бы даже прочесть по губам. Делает еще шаг назад, снимает один наушник, делает непринужденное выражение лица, собрав волю в кулак.
– Что?
– Я говорю, что слушаешь?
– Музыку. Какими судьбами пришел?
– Да так, купить кое-что.
– Слушай, не хочу тебя пугать или угрожать, но лучше бы тебе сменить поставщика. Уверена, ты не хочешь проблем.
– Я не боюсь старых женщин.
– Советую тебе прислушаться, – жестко отрезает Варя.
– А ты значит боишься? – ехидно спрашивает Чернов, еще на сантиметр сокращая дистанцию. Варя отворачивается и направляется к бочке с водой.
– Я не боюсь, я стараюсь быть аккуратнее.
– Я согласен с тобой, но ты же не можешь все время сидеть взаперти.
– Что ты от меня хочешь?
– Мне тут как-то скучно, не хочешь прогуляться? – уверенно и четко, без тени смущения выговаривает Чернов.
Варя молча опускает лейку в бочку и с усилием поднимает наполненную водой. Внутри что-то срывается с места и летит к чертям. Он ловко выхватывает полную лейку из ее рук. На секунду они касаются друг друга. Варя от неожиданности выдает испуганный сдавленный стон. Пытается забрать лейку, но Паша словно ее не замечает, твердо идет к цветам. Она догоняет.
– Ну так что?
Лукаво улыбается, заглядывая в темные глаза, Чернов.
– Что?
– Ты слышала. Мне нужно повторить?
Воздух туго входит в Варены легкие. Каждая натяжная секунда ее молчания становится невыносимой.
– Ты что себе там надумала?
– Ничего. С чего бы мне развеивать твою скуку?
– С того, что ты мне должна. Я отвозил тебя в поселок, давал свою куртку и нес на руках. Знаешь, спина до сих пор болит, ты не маленькая.
– А ты жадный.
Чернов прищуривая взгляд, отворачивается к калитке. Варя выдыхает, но вдруг, на пол пути раздается его строгий голос.
– Я заеду за тобой через час.
– Я не сказала «да»! – кричит вдогонку Варя.
– Ты не сказала «нет».
– Вот именно, я ничего не сказала! Найди себе друзей!
– Этим я и занимаюсь. У тебя есть веский повод отказаться? Я приму, – уже раскрывая калитку, поворачивается к ней Паша.