– Ты действительно думаешь, что знаешь куда идти?
– Мне нужно только найти нужную тропинку… – отдышка перекрывает и без того тихий голос Вари.
Она останавливается, всматривается в гущи темного леса. Чернов остается в десяти шагах от нее. Замирает, ожидая, куда она поведет дальше. Забывается.
Ветер раздувает колосья печальной травы, колышутся васильки и шалфей. На небе собираются тревожные низкие тучи, закрывают редкие лучи тусклого солнца. Погода быстро меняется, и она так сосредоточена и решительна. Это лицо, и эти пряди разлетающихся вьющихся темных волос всегда были непослушными, с самого детства. Он запомнил ее именно такой, как сейчас. Она сливается с этим местом, здесь и сейчас, словно предназначена для него, была рождена вместе с ним, под этим небом.
– Хорошо, давай разделимся, ты будешь искать там, где считаешь нужным, а я найду тропу, по которой уже ходила.
– Здесь сотни троп, которые протоптали грибники, как ты поймешь, что это та самая? – очнувшись, жестко проговаривает Паша.
– Потому что ее никто не протаптывал. На нее нельзя попасть просто так.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда-то. Я не знаю, откуда. Если ты мне не веришь, можешь бросить меня здесь. Я не пойду обратно.
Он продолжает на нее смотреть. Его серьезное лицо на секунду пугает ее, словно бы он вот-вот сделает что-то непоправимое.
– Думаешь, что даешь мне выбор?
– Нет. Я просто не прошу тебя о помощи.
– Почему? Просто сделай это.
– Нет.
Паша подходит ближе. Склоняется к ее лицу так, чтобы она видела его серьезные тяжелые синие глаза.
– Попроси.
– Зачем?
– Ты же хочешь, чтобы я тебя спас. Будь честна, трусиха.
– Помоги мне, – откровенно срывается с нежных губ.
Легкая самодовольная улыбка застывает на его лице, и от взгляда на нее, Варя чувствует, как кружится голова. Он отдаляется. Проходит мимо нее вперед, расправляя плечи.
– Доволен?
– Вполне. Не стой на месте, скоро стемнеет.
Варя бежит за ним, вспоминая о своей цели. Метр за метром, ничего не меняется. Немного отдышавшись, Варя внимательно осматривает деревья и заросшую траву в поисках нужной тропы. Проходит еще около ста метров. Кажется, что в лес вообще никто никогда не ходил, и дорогу не протаптывал.
Варя останавливается, закрывает глаза и глубоко вздыхает. Мысленно воссоздает тот день, вспоминает свой путь. Она чувствует на себе взгляд Чернова, напрягает извилины. Должно отвлекать, но почему-то только помогает. Перед глазами всплывает белое платьице, золотистое поле. Большое сухое дерево и темная ветвистая, завалившаяся на бок ель, они сплетаются между собой и образуют арку.
– Нам туда, – рука Вари сама тянется вправо, – ищи сухой дуб с огромной елью.
Поток деревьев вдруг перестает быть одинаковым, становятся заметными знакомые места.
– Отсюда видно пляж, значит, я шла по этой дороге. Да! В эту сторону! – она ускорятся, крапива жжет ее щиколотки.
Острый укол в висок. Варя чувствует, что приблизилась вплотную. Перед ней простираются, не шевелясь, ни капли не изменившиеся деревья. Засохший старый дуб и падающая, почерневшая ель. Новым уколом приходят ощущения беспомощности, испуга. Под аркой лежит все еще ничем не поросшая тропа.
– Мы пришли, не так ли? – холодно замечает Чернов.
– Да.
Извилистая, чистая, с виду даже ухоженная дорожка уходит за пределы видимости. Только вчера Варе казалось, что она ее больше никогда не увидит, что ее вовсе не существует. Но вот она прямо перед глазами, и пальцы немеют от страха, холод покрывает с головы до ног мурашками, невозможно сдвинуться с места. Голова кружится, воздуха много, но вдохнуть его невозможно. Чтобы вступить на эту тропу, нужно найти в себе силы и смелость.
Чернов рядом, опирается руками на колени и в согнутом состоянии разглядывает тропу так же завороженно, как и Варя. Переводит взгляд на нее, выражение его лица становится тяжелым. Он выпрямляется, берет Варю за руку и шагает вперед. Его прикосновение выводит ее из ступора, из раздумий о своих снах и воспоминаниях. Он смело идет вперед и не дает ей отступить. Словно ее слабость делает его сильнее. Мир не рухнул.
– Трусиха.
– Я больше не боюсь.
– Почему тогда держишь меня за руку?
Варя замирает и резким испуганным движением вырывает руку. Он оборачивается к ней.
– Мы можем вернуться домой.
– Нет.
– Как скажешь.
Деревья по обе стороны тропы вплетаются друг в друга и словно руками, толстыми и тонкими ветвями, тянутся к путникам. Небо кажется через чур высоким. Воздух, хвойный и влажный забирается в горло и остается там навсегда. Однообразная зелень сворачивается в картину мазками разных оттенков одного и того же. Кусты и тонкие веточки заполоняют них своей паутиной, закрытой мхом земли местами невидно. В глубине густой прослойки листьев виднеется старое поваленное на землю дерево, давно заросшее лишайником и мхом, издалека напоминающее забытый труп. Тихо. Только из чащи доносится стук дятла о твердый ствол. Пищат громадные комары, норовят не только выпить крови, но и забраться в рот и уши.