Варя не знает, куда попала, и все же ее сердце бьется ровнее. Все закончилось. Крупная дрожь, конечности, как хрупкое стекло, не слушаются. Воздух больше не холодный, его можно вдыхать без боли.
Чернов бережно укладывает ее на матрац. Торопливо, но уверенно стягивает с нее верхнюю одежду. Она чувствует его напряжение, тяжелое дыхание, вставшие дыбом волосы на руках. Чернов отходит от нее к стулу, с минуту что-то ищет, резко сбрасывает все содержимое на пол. Среди хлама находит подобие полотенец и возвращается к ней. Он укутывает ее мокрые волосы, вытирает лицо, руки, плечи. От его касаний Варя чувствует ожоги на коже, он горячий, как раскаленная печь. Небрежно сложив простынь пополам, он накрывает ей Варю и растирает с силой, в попытках согреть живой ледяной ком. Бросает эти попытки и берется за обогреватели.
Варены зубы громко бьются друг о друга, работающие обогреватели и кипящий чайник не перебивают стук. Паша помогает ей сесть, облокачивает на стену, тормошит и приводит в чувства.
– Не спи, слышишь? Сейчас станет теплее.
Варя смотрит на него многозначительно, выбора, кроме как положиться на него, у нее нет. Она старается унять дрожь, но получается плохо. Кажется, даже посуда, скинутая на пол, вибрирует ей в такт. Он стягивает с Вари мокрые полотенца и простынь. Одежда на ней мокрая, грязная, холодная, не пропускает тепло к телу. Почти не открывая глаз, Чернов стягивает с нее футболку и джинсы. Накрывает большим голубым одеялом. Теперь ей не так холодно, как неловко. Варя падает головой на мягкую подушку у маленького окошка.
Еще несколько минут Паша бродит вокруг нее. Темно-синие губы становятся светлее. Постепенно, тревога уходит. Паша расплывается, скатывается по стеллажу вниз, присаживается на пол. Руки тянутся к голове, он берется за светлые волосы.
– Нужно вызвать скорую, – холодно констатирует он.
– Н-н-не н-н-над-д-до, – Варя делает над собой усилие, чтобы голос звучал, как можно ровнее.
– А что ты предлагаешь?
– В-в б-б-больн-н-н-нице я ост-т-т-анусь од-д-дна. Ес-с-сли т-там эт-т-то п‑п‑повв-в-т-т-тор-р-рит-т-тся, к-к-как тог-г-гда, мм-м-не уж-же нн-н-икто не п‑п‑пом-м-мож-ж-ет.
При мыслях о больничной палате, в ее глаза наливаются слезы, она прячет их. Чернов переносится ближе к матрацу.
– Я понял, никакой больницы, – холодный голос становится теплее, словно уговаривает ребенка, – ты раньше уже лежала в больнице из-за этого, да?
– Д-д-а. Гг-гипп-пот-т-ерм-м-мия з-з-н-н-аешь ли не п-п-подарок, и в-в-врач-чи м-м-мн-н-не н-н-ич-чем н-н-не п-п-пом-м-мог-г-ли. Заб-б-будь об эт-т-той ид-д-дее.
– Почему?
–П-п-поч-ч-чему я н-не м-м-могу сог-г-гр-реться?
– Да.
– У-у м-мен-ня в-всегда н-низ-зкая т-тем-мперат-тура т-т-тела. М-м-ой ор-р-рган-н-низм не б-б-борется, п-п-поэт-т-тому м-м-мне нн-нуж-жно б-б-больш-ше ус-сил-л-лий, чт-т-то бы сог-г-грет-т-ться. Эт-т-то н-не с-с-ст-траш-шно, к-как в-в-вид-дишь, ж-ж-ива ещ-щ-ще. Х-х-отя, т-т-так с-с-сильн-н-о йа ещ-щ-ще н-н-никогда н-н-не зам-м-мерзала, н-не д-д-умаю, чт-то эт-т-то т-т-только и-з-зз-за д-д-дождя. Т-ты, к-к-кстат-ти, т-тож-же зам-м-ерз, и-и в-все ещ-ще в м-м-мокрых в-в-вещах.
Паша, сидящий на корточках у матраца, мокрый до нитки, внимательно вглядывается в ее глаза и вдруг отвлекается. Светлая футболка прилипает к его худощавому телу, с прямых беспорядочных прядей стекают капли воды.
– Да, пожалуй, – он мрачно улыбается ей.
Становится к деревянному стулу, поднимает свои вещи с пола и снимает с себя мокрую футболку, отбрасывает ее в угол, подальше от остальных. Сухие напряженные мышцы на юном крепком теле, широкая спина, ни тени смущения. На его плечи падает тусклый свет от лампы, смягчая острые линии.
– Отвернись.
Варя стыдливо отводит глаза под одело.
– Т-т-ты м-м-еня т-т-олько чт-то с-с-своим-ми р-рук-ками раз-здел.
– Это были крайние меры.
– Пр-роех-хали.
– Как ты себя чувствуешь?
– Вс-се ещ-ще х-х-холодно. Б-будто в прор-р-руби нах-х-ожусь, мож-ж-жет нач-ч-чать св-в-водить конеч-ч-чности. М-м-меня лих-х-хорадит и н-н-нет сил ш-ш-шевелиться, – прерываясь, стуча зубами отвечает Варя.
Он внимательно разглядывает завернутую в одеяло гостью, прохаживается вокруг нее, присаживается рядом.
– Сейчас будет неловко. Либо я, либо скорая. Одеял у меня больше нет, обогреватели еще не заработали на полную, им нужно время.
– Я-я всс-с-се р-р-равно н-не м-могу с-с-сопрот-т-тивля-т-ться, – перебивает его Варя.
Короткий быстрый кивок с его стороны, и он плавно забирается под ее одеяло. Варя лежит на боку, смотрит в стену, у сердца нет сил биться сильнее. Он лишь слегка касается ее спины. Одну руку оставляет над ее головой, а второй придерживает тонкое плечо. Жжется. Она осмеливается и прижимает ступни к его ногам, застывшая кровь в них оживает, циркулирует как ошалелая.