Громкими шагами в комнату вбегает Татьяна Родионовна, распахивает шторы. Свет безжалостно поражает глаза, добирается режущей болью до самого затылка. И без того глубокие морщины на лице становятся еще глубже и темнее. Раздраженные и озадаченные глаза, от чего-то особенно беспощадно разглядывают спящую жертву.
— Вставай давай, мне сегодня нужна твоя помощь!
— Сейчас? — сонно и лениво отвечает Варя, держась из последних сил за одеяло.
— Вставай сказала! Дело срочное!
— А что, у тебя другие дела есть?
Татьяна Родионовна, не ответив, хватается за одеяло и с силой стягивает его с Варвары, оставляя ее совсем беззащитной на холодном утреннем, еще не прогретом воздухе. Варвара сопротивляется, не открывая глаз, но сильные руки пожилой женщины побеждают в нечестном бою.
— Хорошо-хорошо, встаю! — Варя отдает ей угол одеяла, бабушка сворачивает его в трубу и победоносно уходит на кухню.
Еще пять минут Варя нежится в кровати, упорядочивая в голове остатки утреннего сна. К сожалению, звуки и запахи из кухни не дают ей как следует прийти в себя, восстановить силы от столь жестокого пробуждения.
— Ну так что за дело ты собираешься мне поручить? — спрашивает Варя, выходя из ванной и присаживаясь за стол.
Татьяна Родионовна резким и громким движением кидает тарелку с кашей на стол.
«Какая забота».
— Позвонили из налоговой. Документов не достает, говорят нужны еще копии. Я, дура старая, забыла их заверить в нотариуса в Белозерном. Время поджимает, они нужны еще вчера! Пень этот трухлявый, еще половину бумажек забыл отдать! Я сейчас в управление побегу за справками, а у меня давление скачет, голова раскалывается…
— Так, я поняла, ты хочешь чтобы в Белозерный поехала я?
— А кто еще? В обед должны зерно привезти, я везде не успею.
— А во сколько автобус?
— Автобусы сегодня не ходят! Всех соседей обошла, никто, сволочи такие, ехать не хотят, как сговорились! Тут этот, Чернов, на велосипеде за молоком приехал, пришлось его просить. Тот-то, конечно, согласился, да не доверяю я ему.
Варя давится кашей от неожиданности, прокашливается и выдавливает рваные от неуверенности слова.
— Ну и не доверяй!
— Ты слушаешь, что я тебе говорю?! Документы срочно нужны, сегодня‑завтра последний срок сдачи! Выбора нет, поедешь на его машине. И без глупостей!
— Может я пешком или на велосипеде?
— И дня через четыре вернешься, если не помрешь! Давай жуй быстрее и собирайся!
Вместе со словами раздается звон посуды, которую Татьяна Родионовна безжалостно разбрасывает по местам, то и дело забывается и путает что‑куда. От нервного напряжения, кажется сжимаются даже стены и полок.
Оставив недоеденным половину завтрака, Варя идет одеваться. Напряженное молчание заставляет ее двигаться бодрее и вместе с тем скованнее. Джинсы, майка, рубашка. А больше ничего и нет. Несколько рваных движений расческой, и волнистые волосы пушатся как ранний одуванчик.
Татьяна Родионовна в поисках нужных ей документов по всем залу утраивает разгром. Открывает все шкафы, старые секретеры и серванты. Выброшенное на пол барахло невольно вызывает приступ свежих будоражащих воспоминаний. Варя нервно приглаживает волосы на голове. Растерянно подбирает с пола случайные вещицы, шарф, бусы, альбом, прижимает их к груди. Через несколько секунд приходит в себя, откладывает лишнее в строну и берется за что-то более важное. На глаза попадается обувная коробка, заполненная белой бумагой, исполосованной напечатанными буквами и синими круглыми печатями. Тонкие пальцы перебирают листы, неловко режутся, длинные строгчки слов тянутся друг за другом, но ничего из прочитанного не усваивается в еще сонной голове.
— Нет их тут! Все у него оставила, чтоб его!
— Так, это понятно, а убирать это все, кто будет? — холодно закатывает глаза Варвара.
— Не волнуйся, приедешь — уберешь.
Из кухни доносится знакомая надоедливая мелодия старого искалеченного жизнью телефона. Татьяна Родионовна вылетает из комнаты, постанывая о своих проблемах с давлением.
Варя прибирает стопку бумаг на место в картонную коробку. С усилием поднимает ее, переступает босыми ногами через хрупкие вещи, подбирается к высокому широко раскрытому шкафу. Поднимается на хлипкую табуретку, не имеющую одинаковых ножек. Предсказуемо одолеваемая несчастным предчувствием, Варя закидывает коробку на верхнюю полку, и как только тяжелый груз покидает ладони, старое дерево ломается с громким треском. Варя летит вниз, на дно раскрытого шкафа, словно со скалы, и думает о том, почему же эту рухлядь не выкинули вместе с динозаврами. Затылок врезается в острый угол деревянного короба. Короткий отчаянный стон боли. Копчик впечатывается в старую книгу. Правый локоть разбит, тонкий слой белой кожи снят пыльным ковром. Сдерживая слезы, Варя шипит, трет затылок целой левой рукой, упирается головой в согнутые колени, пытаясь спрятаться от стыда за собственную неаккуратность. Оборачивается назад, намериваясь дать сдачи злополучной коробке. Но от чего-то приготовленная к атаке рука, становится медленнее на пол пути к цели, а затем и вовсе опускается на деревянную крышку, изучая ее.