— Тихо вы, идет. Все помнят, что делать?
— Да она порвет нас, ты из ума выжила! — щебечет черноволоска, откусывая кусок кожи с пальцев.
— В таком состоянии? Ну уж нет, я не пожалела на нее салицилата. Он, знаешь ли, на дороге не валяется.
— Это сейчас, а потом?!
— Потом суп с котом! Мы проучим ее так, чтобы она нас боялась, а не мы ее!
— Нам конец! — всплеснув руками, вскрикивает мышь.
Дверь отворяется, и на пороге рисуется фигура рыжей бестии с потерянными ошалелыми глазами. Несколько прядок волос вырываются из тугого хвоста, добавляют ей сумасшествия. Шатко, но прямо держась, Зоя проходит мимо поста и направляется в спальню. Десять пар чужих глаз впиваются в нее, внимательно изучая, прикидывая шансы на победу. Она гордо вскидывает подбородок вверх и разнузданными шагами становится ближе к своей койке. Тошнота одолевает ее совсем уж близко к горлу, а цвета и предметы спальни плывут в глазах как на карусели, становясь нечеткими. В животе схватывает острая боль, словно что-то в нем проткнули острой иглой. Она слегка сгибается, прикрывая больное место рукой, пошатываясь, поднимает глаза. Перед ней с растянутой улыбкой уже возникла фигура высокой блондинки. От неожиданности, из Зои вырывается ее позыв. Она не в силах воздержаться пачкает форму стоящей перед ней рядовой. На секунду ей словно становится легче, она разгибается и вытирает рот рукавом. Блондинка, выпучив глаза и подняв брови настолько, насколько это возможно, отступает на шаг. Затем презрительно соединяет брови на переносице, и с ненавистью нацеливается взглядом в зеленые глаза сослуживицы.
— Чего хотела?! — беспардонно спрашивает Зоя, наглым тоном.
— Сейчас узнаешь, сука!
Зоя не успевает увернуться от прилетающего удара по челюсти. Она видит руку, но тело не слушается. Отклонившись, но не упав, выпустив еще часть содержимого желудка, она принимает боевую стойку и нападает.
Затуманенное сознание от части теряет из памяти фрагменты. Удар в солнечное сплетение, блок, затем получает в висок, шатается, удар по колену, еще один прилетает по затылку со стороны. Она не понимает, откуда столько рук и ног. Нападающих уже пятеро, кажется. В глазах темнеет и рябит, спальня смешивается в безобразное месиво, а желудок пронизывает жгучая боль. Наконец, когда прилетает табуреткой по позвоночнику, она падает на колени. Мгновение, и свернувшись из последних сил в клубок, закрывая жизненно важные органы от черных сапог, она перестает бороться. Изо рта вырываются сгустки крови. Все исчезает в пустых глазах. Прекращает существование.
***
Пустая бетонная коробка, похожая на забытый холодильник. И пахнет здесь так же. Зоя поджимает колени, обнимает их руками, облокачивается на бетонную стену. Медленно выдыхает. Следит за тонкой полоской голубого света под потолком.
Последние прожитые дни были в тумане. Зоя приходила в себя лишь несколько раз, и то не больше, чем на пару минут. Помнит только запах хлора, прозрачную трубку во рту, да белые халаты. Все сумбурно, смутно и окутано острой болью в желудке. Кажется, приходил кто-то из нор. Вскоре сознание Зоя смогла удерживать надолго, тело ее очистилось, и уже ничего не мешало ей понести наказание. Она не вставала с белой продавленной постели, смотрела в окно на тех, кто остался в строю. Чувствовала, как ярость наполняет ее, чувствовала зарождающийся жгучий ком в груди. Сжимала от гнева челюсти так сильно, что зубы скрипели и отдавали болью в виски. Медсестры почти не разговаривали с ней, снисходительно осведомлялись о самочувствии, делали свою работу. Чистые стены и белая тумба в узкой комнатке забылись для нее быстро.
Когда вели в карцер, командир рассказал все, что произошло в ее отсутствие. Она не стала ничего говорить, оправдываться или доказывать. Здесь не детский сад, никто разбираться не будет. По официальной версии она баловалась краденными препаратами, как и многие, но переборщила, и в бреду напала на подопечных. Как низко было придумать такую нелепость, а ведь сработало.
Латать заработанные гематомы и ссадины никто не торопился. Как мелочно. Если бы кто-то из них имел о ней представление, знали бы, насколько эти увечья легки и незаметны. Если бы знали, сколько раз ломались ее ребра, сколько железа в ней побывало, сколько увечий перенесли ноги.
Зоя прикрывает синие веки, и ей вспоминается один из таких дней.