Рука отца заносится за головой дяди Миши и грубо падает на его тонкое элегантное и хрупкое плечо, сжимает его пиджак с силой. Нина сотрясается, вжимает голову в плечи. Дядя Миша, чувствует это, заносит руку назад, и незаметно поглаживает маленькую головку напуганного ребенка, постепенно отступает назад.
— Ну что ты, Гриша, понял я тебя, понял! Мы пойдем тогда, ждем тебя за столом, не задерживайся! — аккуратно выбираясь из хватки тяжелой руки, выговаривает дядя Миша.
Наконец отец опускает руку с плеча и в очередной раз ловит равновесие где‑то на шаг дальше от них. Дядя Миша берет Нину за ручку, и они, без всякого ответа и ожидания, уходят. Нина оглядывается назад, проверяет не идет ли отец за нами, не собирается ли что-нибудь сделать. Но отец возвращается к кроликам. К маме они идут молча, испытывая некоторые неудобства друг перед другом. Нина знает, что дядя догадывается, чего она так сильно боится. Его выдают нахмуренные брови и жалостливый взгляд.
Она все так же неподвижно сидит в беседке, с безразличием вглядывается в пустоту. Нине кажется, что она не похожа на ее живую, веселую и добрую маму, сейчас она словно статуя, сделанная искусным мастером и забытая. Нина отпускает руку дяди, живо бежит к ней. Она ждет, что мамин взгляд станет ярче хотя бы на мгновенье, что вернется к реальности, к ней. Нине хочется рассказать обо всем, что она увидела, но не знает как. В маленькой испуганной до окоченения голове не укладывается, что же все-таки она видела. Нина отчетливо понимает, что никто не поможет ей, никто не спасет. Она с разбегу кидается в материнские объятья, и мама обнимает ее крепко в ответ. Мамино сердце перестает быть замороженным, каменным, оно оттаивает, но наполняется ноющей болью.
Мама спрашивает, как прошла прогулка, но видит грязное платье. Она спрашивает, что же такое случилось, но дать ответа Нина не может. Она нежно трогает маленький лоб, гладит ее мокрые от слез щеки, заглядывает в глаза, ищет ответ. Горящий ком в горле не дает произнести ни звука, Нина лишь тихо выпускает пару слезинок в мамино чистое голубое платье.
— Тихо-тихо, я с тобой, — колеблющимся голосом говорит мама, проникая в мысли своего дитя.
Когда Нина успокаивается, мама подсаживает ее за стол и уходит. Она подходит к дяде Мише, ожидающему ее в стороне. Издалека Нине кажется, что они давние друзья, знают друг друга и могут друг друга понять. Дядя Миша пытается что-то объяснить, прижимает руку ко лбу, раскрывает широко глаза, спрашивает о чем-то, но мама молчит в ответ, прячет глаза. Он снова и снова что-то рассказывает, она кивает, ни обронив ни слова.
Мама возвращается. Нина всматривается в лицо дяди, и что-то подсказывает ей, что разговор их не закончен, оборван, оставлен без какого-либо решения. Мама берет Нину на руки, сжимает маленькие плечи крепко, старается не выпускать. Нина роняет крупные слезы. Мама обнимает ее еще крепче, убаюкивает, поет песенку. Нина расклеивается и плачет во весь голос.
Остаток дня мать и дочь проводят в доме. Мама купает Нину и переодевает в новое платье, какое-то время они просто играют, сидя детской в комнате на ковре. Кажется, что все плохое позади, и им больше никто не нужен, на одну секунду становится легче.
Окно на улицу открыто, слышатся голоса взрослых, молодых, бабушек, дедушек и гостей, но вот среди радостных и довольных шумов раздается громогласный, наполненный гневом хриплый и разнузданный голос отца. Мама встает с ковра и смотрит в окно. Нина встает за ней, но мама жестом показывает ей сидеть на месте. Мамино лицо в свете яркой зори бледнеет, она сжимает в руках подол платья, так сильно, что Нина замечает побелевшие косточки на ее пальцах. За окном все так же доносятся крики, испуганные и истошные. Мама поворачивается к Ниночке, бросает строгое «сиди здесь!», и быстрыми шагами выбегает из комнаты.
Нина сидит на полу одна и слушает, как на улице люди кричат рваные фразы: «Что ты делаешь!», «Оставь его!», «Миша, уходи!», «Хватит!», «Уведите его! Заберите у него топор!», «Помогите же вы ему». Нина догадывается, что происходит там, за окном. Комната становится все больше и от сияющей за окном зари, стены окрашиваются в красный цвет. Страх или любопытство перебарывают ее, она ставит свой стульчик к подоконнику, залазит на него и выглядывает в большое раскрытое окно.