Стараясь обходить стекла, Кэсси идет на звук голоса, продолжающий сыпать проклятьями. Он, словно путеводная ниточка, ведет её в темноту.
Комната закончилась неожиданно. Перед глазами появились серые стены и следующая спасительная дверь. В углу стояла кровать, где клубочком сжалась девочка лет пяти с тусклыми золотистыми волосами. Если бы не подрагивающие плечики, Кэсси и не подумала бы, что та плачет. Следом из темноты вышла женщина и тут же склонилась над ребёнком. Её голос, похожий на змеиное шипение, в очередной раз прорезал тишину:
– Маленькая дрянь! Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не мешала?! Не видишь, что отец устал? Ты приставучая маленькая тварь, портящая нашу жизнь!
– Мамочка…
Девушка сама себе удивилась. Слово сорвалось с губ в тот же момент, когда его произнесла маленькая девочка.
Женщина замахнулась для удара, но Кэссиди быстро перехватила руку, так и застывшую в воздухе. Голова женщины медленно повернулась в её сторону, и девушка отшатнулась. На безобразном лице растянулась улыбка, вместо глаз – зияющие чёрные дыры. Засаленные волосы обрамляли лицо. На секунду Кэсси показалось, что в неё всматривается сама Тьма.
– Посмотрите-ка кто явился… Та, что сбежала… Испугалась! Предала и бросила свою семью! А я умерла… Умерла из-за такой жалкой паршивки!..
Девушка не успела понять, что произошло. Рука будто сама схватила осколок с пола и полоснула по лицу женщины… матери… Её нечеловеческий крик боли буквально оглушил, а руки слепо взметнулись, пытаясь поймать Кэсси. Но бурлящий в крови адреналин не дал остаться на месте, и уже через несколько секунд девушка залетела в следующую дверь, плотно закрывая её за собой.
Комната сразу показала свои границы, но взгляд не успел понять, что происходит, лишь быстрее искал дверь. Вот же она! Совсем близко, всего пара метров!
– Гол! – раздался крик, Кэсси вздрогнула.
Внимание возвращается к происходящему. Посреди комнаты стоит старенький небольшой телевизор, не издающий никаких звуков. Но прямо перед ним в кресле развалился мужчина. Казалось, он весь состоит только из жира, да ещё и лысина блестит от света телевизора. Откусил огромный кусов пиццы и кетчуп капает на грязную майку. Вся комната завалена пустыми коробками и банками из-под пива, и за всей этой горой Кэсси не сразу замечает всё ту же девочку.
Ребёнок катает по полу пустую банку, почти беззвучно произнося одними губами:
– «Чух-чух» – говорит паровозик. Он забирает…
– Опять ты здесь?! Проваливай! Кому сказал?! – кричит мужик, задевая рукой гору мусора и обрушивая её на голову бедной девочки.
Кэсси подаётся вперёд, но не успевает спасти малышку из-под завала. Теперь лишь тихие всхлипы доносятся оттуда.
– Говорил же этой дуре пить противозачаточные… – продолжает бурчать мужчина, а Кэссиди пробивает дрожь.
Она медленно отходит к следующей двери, пятясь спиной, не отрывая от него взгляда, стараясь не производить ни единого звука. Быстро ныряет дальше, пока с губ не успевает сорваться знакомое слово: «Папа».
Следующее помещение встречает девушку темнотой. Глаза никак не могут к ней привыкнуть, не удаётся ничего разглядеть. Вдруг тишину прорезает тихий всхлип. Кэсси замирает и медленно оборачивается, всё ещё тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то. Детский срывающийся голосок заставляет её замереть:
– Мне не страшно… Совсем-совсем. Вот ни капельки! – с губ ребёнка срывается очередной всхлип. – Мамочка скоро придёт. Она не бросит меня…
Проходит всего несколько мгновений, как открывается другая дверь, и полоска белого света падает в комнату, наконец, освещая происходящее.
Девочка сидит на полу возле стены в одной лишь тонкой маечке, крепко обхватив колени и прижав их к груди, тело сотрясает дрожь, плечи дёргаются в такт рыданиям. Сейчас ей на вид лет девять-десять. Она бледная и исхудавшая, с покусанными губами, заплаканными глазами и синяками на руках, будто отпечатки чьих-то грубых пальцев. Но ребёнок всё равно с надеждой вскидывает голову, щурится от яркого света и еле слышно произносит:
– Мамочка?..
– Ох, Кэссиди! Милая моя…
Женщина влетает в комнату и падает на колени рядом с девочкой. Её и саму сотрясают рыдания. Она быстро стаскивает с себя пальто и накидывает на девочку, будто на безвольную куклу, потом бережно прижимает к себе, пока та сильнее рыдает. У незнакомки доброе лицо, золотистые кудри, будто у какой-нибудь принцессы, и обеспокоенный взгляд.
– Всё закончилось… – тихо срывается с губ уже взрослой девушки, по чьим щекам также текут слёзы.